Тогда она думала, что с её уходом хоть немного уменьшится тяжесть позора, которую несли Стальные Гадюки после своего отступления с Токкайдо.
Впрочем, вполне возможно, что так оно и получилось — с её помощью. После того как новый Хан возглавил Стальных Гадюк, Клан отвоевал несколько обитаемых миров у Нефритовых Соколов.
Натали вздрогнула при одной мысли о том, что могло бы случиться с Гадюками, не отдай она в самый критический момент бойни на Токкайдо своим войскам приказ отступать. Она сохранила ядро Клана, но ей понадобились все силы, чтобы найти мужество и уйти в отставку. Вместо того чтобы с честью погибнуть на поле брани, Натали пришлось прозябать в полном небрежении и неизвестности…
Однако Клан Стальных Гадюк был сохранён, а что такое проблемы одного человека, пусть даже и бывшего Хана, в сравнении с существованием всего Клана? Ничто. Да и вообще, слишком поздно сожалеть и печалиться — после драки, как известно, кулаками не машут.
В дверь постучали. Натали с удивлением оглянулась на звук, немного помедлила и сказала:
— Войдите, Хан Залман.
Дверь отворилась, и на пороге появился действительно Хан Залман собственной персоной — высокий и стройный, как всегда.
— Откуда вы узнали, что это я, Хан Натали? — спросил он добродушно.
Залман продолжал так обращаться к Брин и после её отставки, а она не сильно противилась.
— А сюда больше никто не ходит, — сказала Натали. — Разве ещё только этот ваш Сахан, хотя он, собственно, один тоже не появляется. Так что, сами понимаете, я не могу ошибиться, на любой стук отзываясь: «Войдите, Хан Залман!»
Залман споткнулся о невысокий порог.
— Ч-черт… Почему вы сидите в темноте, Хан Натали? — несколько раздражённо произнёс он.
— Болят глаза… — слегка виновато произнесла Брин и скомандовала: — Свет!
Яркий свет залил помещение. Залман невольно скорчил гримасу, зажмурившись.
— Что же привело вас сюда в столь поздний час, Хан Залман? — вежливо спросила Натали.
— Да опять эти Нефритовые Соколы, черт бы их побрал, — пробурчал Залман, все ещё морща своё некрасивое лицо.
Брин тоже поморщилась.
— Соколы, — произнесла она задумчиво. — Муха в нашем супе. Гвоздь в…
Она со злостью хлопнула ладонью по подлокотнику и продолжала:
— Ещё со времён досточтимого Хана Мерсера существует это бельмо на нашем глазу! Мало мы их били!..
Залман выпрямился во весь свой огромный рост.
— Именно так, — сказал он. — Вы совершенно правы. Кстати, теперь Хан Соколов, Марта Прайд, собирается политическим путём добиться того, чего не удалось на поле честной битвы. Она опять высказывает претензии по поводу совместного использования пространства вторжения!