Но есть и другая примета, которую не смоешь, не ототрешь. Человек, имеющий дело со стрелковым оружием, практикующийся в стрельбе, как правило, носит на внутренней части указательного пальца небольшую продолговатую мозоль. Спусковой крючок пистолета или автомата натирает кожу.
Сейчас Лыков просто зафиксировал этот факт, но не придал значение такой мелочи. В конце концов, мало ли людей с мозолями на пальцах? Возможно, перед ним какой-нибудь чемпион по стендовой стрельбе.
– Я честный грузин, а не чеченец, – заявил Хусейнов. – Торгую на Велозаводском рынке. Из Аджарии привожу мандарины…
Лыков, страдавший головной болью, поморщился, не дал договорить.
– Слушай, мне до лампочки, чем ты торгуешь на своем рынке, – сказал лейтенант. – Мандаринами, помидорами или лавровым листом. И откуда ты приехал – тоже до лампочки. Когда поворачивал на дорогу, видел запрещающий знак?
Хусейнов виновато потупил глаза, развел руки по сторонам.
– Простите, не обратил внимания.
И Лыков склонен был простить, решив дело миром. В этот день настроение лейтенанта поднялось немного выше нулевой отметки. Семейные неприятности, обиды на убежавшую с поваром жену, не то чтобы забылись, но как-то отошли на задний план. В течение долгих дней он глотал дым лесных пожаров, изнемогая от жары и тупости автомобилистов, поворачивающих сюда, хотя на основной магистрали установлен запрещающий знак и броский желтый щит с письменным предупреждением.
Теперь дежурство подходило к концу. На следующий день другой наряд дорожно-постовой службы должен был сменить Лыкова и сержанта Захаренко. Дней десять лейтенант рассчитывал подышать чистым воздухом, посидеть дежурным на телефоне в районном управлении внутренних дел. А там, глядишь, его перебросят на основную магистраль, на хлебное место поближе к Москве.
Лыков вернул документы молодому человеку.
– Не видишь, что в лесу пожары? – спросил лейтенант. – Проезд без специального пропуска запрещен. Заворачивай обратно.
– Может, договоримся? Ну, как-нибудь?
– С тобой? Не договоримся.
Хусейнов кинул головой, сказал «спасибо». Он залез на водительское место, обернулся к Валиеву.
– Не пропускает, – сказал Хусейнов. – Пожары, говорит. Без специального пропуска нельзя ехать, говорит.
– Так дал бы ему специальный пропуск, – Валиев потер указательный палец о большой, будто считал бумажные деньги.
* * * *
Бригадир понял, что настала его очередь вмешаться, вступить в переговоры с представителем власти. Он распахнул дверцу, вылез с заднего сидения, шагнул к Лыкову. Валиев, склонив голову набок, дружелюбно улыбался.