– Мерси.
Лицо у Ромы после третьей рюмки покраснело, в голосе дрожали слезы. Но он нашел в себе силы перевести разговор на другую тему:
– Кстати, я тебя недавно видел по телевизору. Ты талант, Танита, настоящий талант!
– Это ты про рекламу итальянской обуви? – хихикнула я.
– Не только. Я еще и фильм с твоим участием смотрел, – серьезно сказал он. – Классно. Кино в России возрождается!
– Еще раз мерси.
– Гонорар-то большой дали?
– Приличный. Но я его отдала.
– У тебя долги? – испугался он.
– Нет. Я отдала их молодому человеку, с которым сейчас живу. Ему как раз недоставало на его мечту – на машину.
– Ты спятила... – тихо произнес Рома. – Отдала все деньги!
– Рома, но если у человека мечта, а я смогла ее приблизить... Митя заработал бы сам, но на это ушло бы месяца два-три.
– Господи, а эта ни копейки бы мне не дала! Все сосет и сосет из меня деньги... Если я разорюсь, Люська меня бросит. Таня, какой же я был дурак!
– Ладно, проехали.
Мне уже стало скучно от его нытья. Раньше он таким не был – кажется, новая жена попортила ему много нервов.
– Танечка, а у тебя есть мечта? – ласково спросил Рома.
– Да. Я хочу аквариум. Чтобы рыбки, водоросли, модель затонувшего фрегата, разноцветные камушки... Литров на сто! – засмеялась я. – А лучше на тысячу.
– Но это же так просто... – сказал он, но тут же оборвал себя на полуслове: – Как тебе мой магазинчик?
– Так это все-таки магазин?
– Ну да...
– Прекрасно. Со вкусом. Я и не догадывалась, что у тебя такие способности к созданию интерьеров.
– У меня – никаких способностей, зато у тех, кто у меня служит, их масса. Сейчас самый клиент пошел – у народа вкус проснулся, обустраивают свое жилище по последнему слову дизайнерского искусства...
– А дети у вас с Люсей есть?
– Дочка. Полина. – Рома расплылся в улыбке и повернул ко мне другую фотографию, на которой была изображена хорошенькая девочка с тем же неистребимым выражением стервозности в глазах. – Из-за нее и терплю муку мученическую.
– Какая славная!
Мы еще поболтали немного – я рассказала о Мите, а Рома по второму кругу о своей жене, о том, какие страдания она ему причиняет. Скоро он допил свой коньяк и расплакался.
– Ладно, Ромочка, даст бог, еще встретимся, – бесконечно жалея его, сказала я.
В голове у меня слегка шумело – мне надо было срочно уходить, иначе я сама расплакалась бы в три ручья. Рома долго целовал мне на прощанье руки. Чувствуя необычайную легкость во всем теле, я покинула его кабинет.
Уже выходя из интерьер-салона, я столкнулась у дверей с крашеной блондинкой в ядовито-малиновом платье, которая проводила меня подозрительным взглядом. «Кажется, эта была Люся, – сообразила я уже на улице, вытирая платком влажные руки. – Какое счастье, что я так вовремя ушла... Интересно, успел ли Рома спрятать рюмки из-под коньяка?»