– Она давно хотела признаться... Вот дрянь! – улыбаясь, развела руками Нелли, встав перед зеркалом. Та, зеркальная Нелли, сочувственно кивнула ей головой. – И вообще... я видела, как Ульке нравится Алешка. Сто лет назад могла бы догадаться!
Зеркальная Нелли кивнула ей в ответ – да, могла бы догадаться...
Нелли зашагала из угла в угол, пытаясь осмыслить только что открывшуюся перед ней истину.
Ей окончательно стало ясно, что дело не в Кате.
Совсем недавно Нелли обвиняла во всем эту женщину, а теперь выясняется, что дело не в ней... Дело в Алеше. Да и не в нем, собственно! Нелли с досадой поморщилась. И уж не в Уле, это точно... Дело в том, что мир несовершенен. Такова человеческая природа. Какие там проценты привела в пример Улька? Вот-вот, верность – лишь вопрос времени!
«Она сказала – глупо верить в неземную любовь на пятом десятке... Да я, собственно, и не верила, что существует на свете неземная любовь. Я просто верила в любовь. В то, что она есть. И самое страшное – на пятом десятке (впрочем, как и на любом другом) осознать, что ее нет, не было и не будет. Что есть только голос пола. Инстинкт, для приличия окутанный флером поэзии. Кино, живопись, литература... все ложь. Ромео, если бы не умер, через год после женитьбы на Джульетте тайком бегал бы к ее подружке! Все ложь. Люди, обнявшись, ходят по улицам, целуются на эскалаторах... Невесты в белых платьях, счастливые женихи... Пройдет какое-то время, и их клятвы друг другу рассыплются в прах. Я проклинала Катю, а была еще Уля. И, скорее всего, другие, имен которых я просто не знаю... Какая же я глупая!»
Нелли, схватившись за голову, тихо засмеялась.
* * *
– Ну как – ничего? – с беспокойством спросил Ганин, пошевелив плечами. Он пытался понять, хорошо ли сидит пиджак.
– Вроде бы ничего, – серьезно ответил Мика, оглядывая его со всех сторон.
– Чудесно, просто чудесно! – залепетала, захлебываясь, субтильная девушка-продавщица. Она бросилась к Ганину. – Настоящее итальянское качество... Вы второго такого костюма не найдете!
Ганин с отвращением посмотрел на нее.
– Я сам разберусь, – брюзгливо буркнул он, продолжая шевелить плечами и наклоняться. – Надо было шить на заказ, – обернулся он к сыну.
– Это долго?
– Долго. Несколько недель, наверное, – вздохнул Ганин.
– Очень долго! – возмутился Мика.
– Да, времени у нас нет... Ладно, выписывайте чек! – обернулся он к продавщице, испуганно выглядывавшей из-за вешалок.
Через полчаса Ганин с сыном вышли из универмага, пешком дошли до Лубянки, где была припаркована их машина – блестящее чудо ядовито-красного цвета (на таком цвете настоял Мика, но Ганин спорить не стал. «Вырастешь – отдам тебе», – пообещал он тогда сыну).