– Мне никто не нужен!
– Я лучше знаю, – безапелляционно заявила Рая.
Надя заглянула в ее круглые карие глаза – дна у них не было... Два колодца в бездну. А что там, внизу, – неизвестно.
* * *
Солнце уже садилось за дома, когда она оказалась в своей квартире.
Было тихо, тепло и невыносимо тоскливо. «Надо хоть кошку завести...» – мелькнула мысль.
Раньше Надя не боялась одиночества, она даже мечтала о нем. О нем и о тишине. Егор Прохоров всегда включал телевизор на полную громкость, от которой закладывало уши, Егор Прохоров любил глупый футбол. Егор Прохоров, разговаривая с друзьями по телефону, орал в телефонную трубку: «Привет, старик...»
Потому что есть просто одиночество, когда рядом никого нет, и есть одиночество, когда рядом нет Егора Прохорова.
Райкин последний вопрос занозой сидел в мозгу.
В самом деле, почему она так и не увидела ту, к которой ушел ее бывший муж? «И слава богу, что не увидела, – тут же успокоила она себя. – Она бы снилась мне по ночам. Я бы представляла их вместе. А когда не знаешь, то и представить ничего нельзя!»
Она выпила чашку чаю, который моментально прогнал последние пары каберне, и села за письменный стол. Глянула на монитор: «...если бы мы каждую минуту своей жизни помнили о том, что в конце нашего существования стоит смерть, то сошли бы с ума еще в ранней юности, ибо предчувствие неотвратимого приговора способно отравить сознание, и любая радость теряет смысл в тени гробового входа...»
– Ужас какой! – вздохнула Надя, щелкая пальцами по клавиатуре компьютера. – В тени гробового входа...
Надя переводила роман современного культового писателя Гюнтера Клапке. Рукопись надо было сдать в издательство в конце сентября. Со сроками Надя вполне успевала, но мрачный пафос потомка древних тевтонцев ее угнетал, и от того работа продвигалась со скрипом, мучительно.
Егор Прохоров мешал Наде, когда жил здесь, – шумом, который он производил, щенячьим желанием привлечь к себе внимание («Наденька, да оторвись ты от своего монитора, поговори со мной!..»), самим фактом своего существования рядом. Она часто мечтала об одиночестве и тишине, когда битый час мучилась над каким-нибудь заковыристым словечком, которое надо было перевести в точном соответствии с авторским замыслом. Потому что рядом был Егор – пуп земли и центр вселенной.
Теперь Егора не было, но не было и долгожданного покоя.
«Нет, лучше бы я узнала все. Увидела бы ее. И не воображала бы сейчас всякой ерунды...»
Просидев до половины ночи над переводом, Надя легла спать.
* * *
Телефонный звонок взорвал черную тишину.