– Ну, куда идти?
– Туда, пожалуйста...
Надя терялась в догадках – что же такое произошло в мире, отчего к ней в половине десятого утра явилась Зина Трубецкая. «Радикулит, а каблуки сантиметров пятнадцать, не меньше!» Хватаясь за все выступающие предметы в Надиной квартире, Зина проковыляла в комнату.
– Ой, пардон... – Она оторвала ручку у знаменитого Надиного шкафа. – Вещи-то какие хлипкие стали делать...
– Ничего-ничего! – Надя сунула отломанную ручку себе в карман.
– Холод собачий... – с отвращением произнесла Зина и, гремя цепями, как-то боком повалилась на диван. Скинула свое боливийское пончо, не вставая. – Ненавижу осень!
– Сейчас кофе сварю.
– Какой кофе... Мне бы чего покрепче.
Надя не сразу поняла.
– Водки, что ли? – с ужасом спросила она.
– Ну, типа да, как выражается нынешняя молодежь...
– У меня нет, – быстро сказала Надя, и это было чистой правдой.
– Вот беда... – Зина зашарила по карманам и прорезям своего бурнуса и достала завернутую в пестрый платок бутылку. – Это я, чтобы не разбилась... Ведь как чувствовала, что у тебя, Надежда, полный бардак дома. Ну что ты за хозяйка такая! Иди неси посуду – не из горлышка же пить.
– Я пить не буду! – воинственно заявила Надя. – Раннее утро, я еще даже не завтракала, а ты мне водку пить предлагаешь! Мне пятнадцать авторских листов, между прочим, к концу декабря надо перевести... Если я каждый день пить буду, то до весны с ними не разберусь!
– Как – не будешь? – обиделась Зина, пропустив весь Надин монолог мимо ушей.
– А вот так – не буду!
– Я тоже ночь не спала, – неожиданно мягко произнесла Зина, свинчивая пробку у бутылки. С журнального столика она взяла стакан, в котором плавали остатки вчерашнего чая, и, подозрительно принюхавшись, залпом допила его. Потом с просветленным лицом налила себе водки в пустой стакан. Наде стало не по себе.
– Почему?
– Что – почему? – Зина так же быстро выпила и водку.
– Почему ты ночь не спала?
– Депрессия... Мысли, мысли все какие-то в голову лезут... – Зина сморщилась. – Такая поганая жизнь – прямо хоть волком вой.
– Я сейчас бутербродов сделаю...
– Не стоит. Нет у меня никакого аппетита, – отмахнулась Зина. – Я вот что к тебе пришла... Ты, Надя, должна простить Лильку. Очень она убивается.
– От чего она убивается? – фыркнула Надя.
– От того, что тоскует без тебя, – мрачно произнесла Зина и налила себе еще водки. – Да выпей ты со мной, не будь врединой...
– А ты знаешь, что она сделала, твоя Лиля? – Надя была непреклонна.
– Знаю. Фигня все это. Она меня вчера буквально доконала – сходи к Наденьке да сходи... Типа, ты меня должна послушать.