– Я говорю правду, – воинственно заявила Марли, скрестив руки на груди.
Как же это произошло? Если кто-то действительно пытался убить ее в тот короткий промежуток времени, между тем моментом, как он отошел от ее дома, и тем, когда она ворвалась к нему, значит, кто-то наблюдал за ним.
Но кто?
Джоэл разозлился.
Внутри у него все сжалось в ответ на эту новую информацию. Ему хотелось выследить ублюдка, который пытался убить Марли, и задушить его голыми руками.
Он постарался не выдать своего возбуждения. Джоэл ненавидел лгать, даже когда этого требовала от него работа, и ему приходилось следить за собой, чтобы ненароком не выдать себя. Итак, как бы в такой ситуации поступил гражданский? Что бы сделал самый обычный человек?
Он бы вызвал полицию.
Не говоря ни слова, Джоэл подошел к телефону, висящему на стене между жилой комнатой и кухней, и наклонил голову так, чтобы видеть Марли, в то время как он набирает девять-один-один.
Она сжалась на тахте, дрожа, как испуганный щенок. Посттравматический стресс, поставил диагноз Джоэл. Он видел такую реакцию у неопытных солдат в Ираке.
– Девять-один-один, что у вас произошло?
Джоэл сообщил оператору, куда и почему нужно выслать патрульную машину, и повесил трубку. Затем вернулся в комнату и подошел к Марли.
Девушка нервно теребила край рубашки, которую он ей дал. Он заметил, что она до основания сгрызла ноготь большого пальца.
– Полиция уже едет.
– Спасибо, что поверили мне. Я знаю, что это звучит невероятно. Но именно так все и было.
– Но зачем кому-то убивать вас?
– Я автор скандальных комиксов. И уже получала письма с угрозами.
– И вы не наняли телохранителя?
– Я не принимала их всерьез.
– И теперь вы влипли.
– Вы верите мне?
– Не сомневаюсь, что с вами произошло что-то ужасное, – ответил Джоэл.
До сих пор ему удавалось провести ее. Сначала он действовал как домовладелец, оскорбленный попыткой ограбления, а затем сыграл роль заботливого соседа, но что делать дальше?
Джоэл работал под прикрытием, и миссия его была намного сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Он предусмотрительно назвал Марли свое второе имя вместо фамилии. Когда они были знакомы, ему было десять лет, и второго имени он ей не называл. Очевидно, Марли совсем не помнила его, и, честно говоря, он ее тоже не помнил. Но если Джоэл Джером не вызвал у нее никаких воспоминаний, фамилия Хантер подействовала бы на нее как красная тряпка на быка. Это равносильно тому, что сказать кому-то из Монтекки, что перед ним стоит Капулетти.
– Вы были очень добры ко мне. Спасибо, что перевязали рану. – Марли приподняла руку. Она выглядела такой беззащитной, что Джоэлу стоило немалых усилий не обнять ее вновь.