Вдвоем с Маккензи они покинули капитанский мостик, сбегая вниз по трапу, как мальчишки, удирающие от дождя.
Небо прорезала стрела молнии, прогремел гром. Высокое дерево на берегу с громким треском раскололось и медленно повалилось.
Бросив на него мимолетный взгляд, Хэл вновь сосредоточил внимание на реке. За час до захода солнца мир окутала черная мгла, разрываемая лишь вспышками молний.
С главной палубы донесся голос Сэмпсона, и О'Брайен позвонил в колокол, а спустя мгновение «Красотка чероки» уже кипела бурной активностью. Матросы и обслуживающий персонал задраивали иллюминаторы, закрывали трубы и вентиляционные отверстия специальными холщовыми накидками. О'Брайен церемонно выбил трубку, отмечая начало ночного пробега «Красотки». Глаза рулевых будут теперь прикованы к реке и берегам впереди, и ни один огонек или искорка на судне не должны отвлекать их внимание.
Новая вспышка молнии озарила тучи, за ней последовали вторая и третья. Окрестности огласились шипением и треском. Хэл не мог не признать, что такой неистовой грозы давно не видел.
Продолжая управлять судном, он напряженно вглядывался в реку в поисках малейших изменений потока. Стоячая волна свидетельствовала о затопленной коряге, рябь на воде – об отмели, вздутие воды – о внутреннем изгибе фарватера, меняющем его русло.
Уильям послушно повторял все движения Хэла; теперь они работали слаженно, как одна пара рук.
– Во время грозы вы обычно становитесь на причал? – поинтересовался Уильям.
– Нет, – ответил Хэл, а Виола засмеялась.
– Молния редко попадает в речные суда, – объяснила она. – Ветер представляет куда большую угрозу, поскольку может перевернуть судно.
– Но это справедливо скорее для Огайо или Миссисипи с продолжительными отрезками прямой воды, – уточнил Хэл. – Мы, конечно, остановимся в случае необходимости, если таковая возникнет.
Хэл и Уильям благополучно выполнили очередной поворот; их путь теперь почти непрерывно освещали вспышки молний и сопровождал громкий треск.
Решив, что настало подходящее время для вопросов, пока они одни, Хэл прикрыл переговорную трубу с машинным отделением и обратился к сестре:
– Ты не в курсе, Николас Леннокс был любовником матери?
Виола молчала.
– Скажи мне правду сейчас, пока мы живы. – Голос Хэла прозвучал с непривычной мягкостью. – Я не люблю вступать в бой, не зная, какое оружие заготовил против меня неприятель.
– Он был ее любовником десять лет, – ответила Виола нехотя.
– Их связывало что-нибудь еще, кроме физической близости? – Мать постоянно внушала мне, что я должен отправиться на Юг и воевать за дело конфедератов. Подозреваю, что она не только языком чесала, но и предпринимала кое-какие меры – например, шпионила или отправляла на Юг оружие.