– А он с этим справится? Уильям рассмеялся.
– Этот человек был во время войны одним из скаутов Бедфорда Форреста.
Хэл неоднократно сталкивался с людьми Форреста и даже получал шрамы, проверяя их компетентность.
– Форрест? Еще одна заноза у нас в заднице. Значит, Эванс был одним из дьяволов Форреста? Я почти сочувствую этим конторским крысам. Когда ты рассчитываешь с ним увидеться?
– На подъезде к Омахе.
– Туда десять дней ходу, – задумчиво произнес Хэл. – Значит, на следующей неделе мы узнаем, кого нам нужно уничтожить.
– Уничтожить? Но суть вопроса в том, кто дергает за веревочки…
Хэл пожал плечами.
– Иногда достаточно просто смыть грязь, чтобы получить чистое судно.
Мужчины обменялись понимающими взглядами.
– Спасибо, – тихо поблагодарил Уильям. – Мне еще не приходилось ввязываться в драку с такой поддержкой.
– Тогда начнем со стойки бара. – Хэл хлопнул его по плечу. – Варне приготовит для тебя один из своих знаменитых лимонадов, а я выпью настоящий мужской напиток, мятный джулеп.
Уильям хмыкнул.
– И ты называешь это напитком? По-настоящему сильные мужчины отказываются от спиртного в пользу респектабельного питья, – пошутил он. – Может, тебе лучше ограничиться молоком?
Розалинда вошла в каюту и потянулась, потом включила лампу и начала закрывать ставни, радуясь возможности отгородиться от внешнего мира.
Из каюты по соседству, где устроилась чета фермеров, доносился звучный храп. С другой стороны, в люксе «Мичиган», поселился коммерсант с женой; там пока никого не было, так как все время ее хозяева проводили в баре.
Через час после наступления темноты «Красотка чероки» причалила на ночь к берегу. Как и другие суда на Миссури, она ходила лишь в дневное время суток, чтобы можно было оценить капризы реки и благополучно справиться с ними. Розалинда видела, как Маккензи, подыскав надежное дерево на отвесном берегу, направил к нему «Красотку» и пришвартовался.
Перед тем как разойтись по каютам, моряки сели ужинать за офицерский стол, после чего Белькур и Маккензи выразили желание проверить способности игроков в покер, но Розалинда сказала, что хочет пораньше лечь в постель.
Она действительно устала. После утомительной ночи с Хэлом и длинного дня, в течение которого она наблюдала за работой рулевых, было неудивительно, что она чувствовала жжение в глазах.
Задраив окна, она зевнула и сняла сюртук. Большая медная кровать манила ее белоснежными простынями и взбитыми подушками. Наконец-то она могла выспаться с комфортом: кровать была такой широкой, что на ней можно было лежать раскинув руки. Устойчивая и крепкая, она не качалась и даже не скрипела, когда утром они с Хэлом занимались на ней любовью.