Ребекка поспешила открыть глаза. Конечно, ей не следовало уступать ему этим утром. Но мытье в ванне показалось ей такой безобидной просьбой, тем более что она сама всегда принимала ванну по утрам. К тому же от него невыносимо пахло! Но теперь! О Господи, у нее бешено бьется сердце... Такой опасности она не предвидела.
– Вам правда нужно поторопиться, – сказала она. – Мы пошли на большой риск. Если бы вы не пахли так ужасно... Ну, тетя Дженет уже ждет меня внизу.
– Я почти закончил. – Последовавший за этим стон удовольствия, почти такой же, какой издавала она сама, погружаясь в море пенных пузырьков, эхом разнесся по комнате. Ее сердце, казалось, подпрыгнуло несколько раз, что удивило и еще больше раздосадовало Ребекку.
– Вы уже составили план? – спросила она. Ребекка ждала, что он обсудит его с ней, но когда поняла, что Адам и не собирается, предложила: – Я кое-что придумала.
Удивительно неприятная женщина!
Ребекка подумала, что на его лице сейчас наверняка появилось покровительственно-скептическое выражение.
Мужчины! Почему им так трудно поверить, что женщины способны не только заниматься рукоделием, подавать чай и рожать детей? Она выдернула торчащую нитку из шва своего утреннего платья.
– Если у вас нет плана, выслушайте, по крайней мере, что я хочу предложить.
– Хорошо, – неуверенно согласился Адам.
– Я думала об этом всю ночь. Вы могли бы представиться путешествующим поэтом, на которого напали разбойники. – Она воодушевилась, поскольку Адам не перебивал. – Вас будут звать, например, Фрэнсис Коббалд. Раненый, ищущий приюта, вы появитесь на нашем пороге. Я, щедрая душа, разумеется, предложу вам остаться.
– Чепуха. Я могу изобразить кого угодно, но поэта? Нет, я не слишком силен в цветистых фразах. Я солдат, привыкший к оружию, к разработке тактики и стратегии.
Приготовившись возражать, Ребекка вплотную подобралась к занавеси, но тяжелые драпировки раздвинулись, и она буквально онемела от изумления.
Облаченный в розовое платье, которое она ему дала, с голыми ногами, торчащими из-под белых кружевных оборок, стоял Адам – огромный дуб, одетый в причудливый маскарадный костюм. Губы девушки дрогнули.
Пригрозив ей пальцем, он сказал:
– Одно только слово, и. я, клянусь, не надену ничего, кроме набедренной повязки из полотенца.
Воспоминание о его обнаженной груди, мускулистом животе и узких бедрах тут же возникло в ее воображении, заставив запылать щеки. Ребекка сомневалась, что Адам действительно опустится до такой мести, но, не осмеливаясь проверить свои предположения, плотно закрыла рот рукой и молча ждала.