– Смерть тебе к лицу.
– Иди к черту! – проворчал Мак.
Ребекка возилась с мундиром Мака.
– Вы должны дышать очень медленно, невзирая ни на что.
– Нет проблем, в этом воротнике я удавлюсь и не замечу.
– Как я тебя понимаю! – поддакнул Адам, внезапно пожелав поправить изысканный галстук на своей собственной шее. Его намерение отказаться от вычурных галстуков, как Шелли, было категорически осуждено Уизерсом и Ребеккой, но он всегда мог решить по-своему. – Просто будь осторожен.
Улыбнувшись, Мак сказал:
– Не беспокойся. Здешний судья заботится больше о спиртном, чем о своей работе. Почему, ты думаешь, он так и не поймал меня? А викарий слишком стар, чтобы отличить собаку от кошки. В сочетании с бренди в их желудках и здешней очаровательной обстановкой это заставит их поскорее опознать во мне тебя и убраться восвояси. – Мак подмигнул Ребекке: – Может покойник получить поцелуй?
– Не думаю, – отрезал Адам. Он знал, что Мак всего лишь поддразнивает, но непонятно почему предложение задело его.
– Я тебя не спрашивал.
– Вы неисправимы, – ответила Ребекка, из ее голоса, наконец, исчезла нервозность. – А теперь тихо. – Засмеявшись несчастному выражению лица Мака, она в последний раз поправила его костюм.
– Не забывайте свою роль, прекрасная леди. Если кто-то близко подойдет к моему бренному телу, не стесняйтесь прикрыть собой мои бренные кости и горько рыдайте.
«Ребекке лучше не подходить к нему так близко», – подумал Адам. Собственно говоря, она, кажется, занималась одеждой Мака гораздо дольше, чем необходимо. Адам убрал ее руку.
– Я сам займусь этим. – Он подтянул покрывало на теле друга.
Мак снова ухмыльнулся:
– Ревнуешь? Адам поднял бровь:
– К тебе? И не надейся. Ты забыл, я знаю твои плутовские замашки. Я просто защищаю невинность от пристрастий твоей презренной натуры.
Мак довольно захихикал:
– Как скажешь, друг мой. Как скажешь! Это напоминает мне тот случай, когда мы остановились в той таверне под Редингом. Там была восхитительная девчонка, брюнетка, кажется. Насколько я помню, мы оба...
– О, заткнись и умри!
– Думаю, я хотела бы услышать эту историю, – сказала Ребекка.
– Нет, не хотели бы, – отрезал Адам.
Как корабельный колокол, голос Эдварда эхом раздался под сводами склепа, прекратив их перепалку. Мак подмигнул и едва успел опустить голову на маленькую красную бархатную подушечку, как послышался звук шагов по каменному полу. Ребекка устроилась рядом с Маком, белый носовой платок был ее единственной опорой. Адам отошел в дальний угол, самую темную и незаметную часть склепа, и ждал. В конце концов, он ведь не мог пропустить свои собственные похороны.