– А как же быть?
– А вот так: ночи жди. Не ты один, все ждут.
Тем временем треск винтовочных и автоматных выстрелов снова усилился. Несмотря на то что немцы продолжали пускать снаряды и мины, многие красноармейцы встали у своих амбразур.
Десятка два немецких автоматчиков из числа переправившихся через Мухавец прятались теперь по берегу реки, среди трупов и в кустарнике. Наиболее смелые вели огонь по окнам казармы. Вероятно, немецкий командир, руководивший боем возле Холмских ворот, решил воспользоваться тем, что автоматчики находятся близко от стен казармы, поднять их в атаку, подкрепив новыми силами. Казалось, еще один удар – и автоматчики ворвутся в ворота.
Минометный и артиллерийский обстрел постепенно затих. Сашка увидел, как вздрогнул и напрягся смотревший в амбразуру сержант-пограничник.
– Что там такое? – спросил Фокин.
Сержант не ответил, высунулся в амбразуру, насколько позволяли плечи, не замечая цокавших по кирпичам пуль. Из-за корпусов госпиталя снова появились немцы. Они и на этот раз не бежали, развернувшись цепью, в атаку, а шли, разбившись на небольшие группы, и перед каждой группой вели по нескольку женщин. Пестрые летние платья и белые халаты медицинских сестер ярко выделялись среди однообразных мундиров. Некоторых женщин немцы тащили силком, подталкивали сзади, другие шли не сопротивляясь.
Это были жены и дочери командиров и медицинский персонал с Южного острова.
Сашка Фокин охнул, увидев эту картину. Растерялся, как давеча утром: что же делать? Сейчас немцы перейдут мост, соединятся с теми, кто залег возле Мухавца, ворвутся в ворота. За ними – другие.
Сашка глазами разыскал лейтенанта в дальнем углу комнаты и по его лицу понял: командир тоже не знает, как быть. «В штыки… – думал Фокин, глядя на приближавшихся немцев. – Больно много их… И еще подойдут. Повалят нас».
– Бей по задним! По задним бей! – кричал кто-то у соседнего окна.
Сашка прицелился, но в прорезь попадала то темная каска, то голубой платок, и у Фокина не хватало духу нажать спусковой крючок.
Возле моста немцы замешкались: женщины останавливались, бросались в стороны. Их ловили, волокли на руках, оторвав от земли. В казарму долетали крики и плач, которых не могли заглушить даже выстрелы со второго этажа – оттуда били по фашистам, спешившим вдогонку за головной группой.
Маленькая, полная женщина вырвалась вперед, на мост, сдернула с головы белую косынку, махала ею.
– Стреля-а-а-ай! – долетел до слуха Сашки ее крик.
– Зина! – узнал он. Оттолкнув пограничника, втиснулся боком в узкую амбразуру, выставив вперед автомат. – Зина-а-а!