Отнесла в комнату книги, быстро помыла руки. Опросила, смешно морща нос:
– Керосин разлили?
– Есть немного, – сокрушенно вздохнул Ермаков.
– Идите за стол. На кухне мужчинам нечего делать, – командовала девушка, устанавливая на подносе посуду.
Игоря удивляло, как это застенчивая Настя так быстро освоилась здесь. Распоряжается, будто хозяйка.
– Приходится вот самому, – со вздохом сказал Степан Степанович, садясь к обеденному столу. – У нас каждый сам по себе.
Он разминал пальцами папиросу, коричневый табак сыпался на паркет. Дышал тяжело, посапывая крупным носом с зарослью черных волос в ноздрях. Под пижамой бугрился полный живот, Вид у Ермакова был нездоровый: обрюзгшие белые щеки изрыты морщинами, на глазах кровяные прожилки.
– Устали, Степан Степанович? – сочувственно спросил Игорь
– Работа сидячая, – рассеянно отозвался Ермаков, роясь в карманах.
Вошла Настя. Поставила посуду, чайник. Вскочив на стул, открыла дверцу буфета, достала колбасу и хлеб. Гладя на ее тонкие руки, быстро орудовавшие ножом, Ермаков произнес:
– Счастливый у тебя муж будет.
– Скажете тоже… – покраснела девушка. – Вам густой чай наливать?
– Нет. Сердце у меня пошаливает.
– Тогда и курить не надо.
– Это уж когда в отставку подам. Осяду в Одуеве, огород разведу. Буду копаться потихоньку. А вы иной раз поможете старику.
– Какой вы старик. Пятидесяти еще нет. Просто отдохнуть надо, – посоветовала Настя. – А то ведь вам трудно красноармейцами командовать, да? Я видела вчера: красноармейцы идут строем, а сбоку бежит командир и кричит: «Раз-два! Три-четыре!»
– Я, девочка, все больше бумагами командую у себя на столе. В управлении я. Крыса штабная. А знаешь, как ты чай пьешь? – неожиданно спросил он. – По-купечески пьешь. В старину бывало: сидят купчихи и так это не спеша, вприкуску…
– Горячо очень. – Настя поставила блюдце. – Я и по-другому умею.
– А ты пей, пей. Теперь такое редко увидишь, чтобы блюдце на пальцах. Молодежь чудная пошла, все на бегу, все на ходу. Неля моя одной рукой пальто надевает, в другой кусок держит.
– Говорят, москвичи торопятся потому, что расстояния здесь большие, – вставил Игорь.
– И расстояние, и воспитание. Всюду темпы, темпы. Поспевать трудно. – Степан Степанович поднялся с заскрипевшего стула. – Ну, спасибо, Настя. Пойду к себе, доклад готовить. Ты уж убери здесь.
– Слушай, хозяйка, а не смотаться ли нам в кино? – предложил Игорь.
– Поздно. Десятый ведь.
– Поздно, – согласился он. – И ноги гудят. В Одуеве целый день шатаешься – и хоть бы хны! А тут все пятки отшибешь по асфальту… Письмо написать, что ли?