Работали допоздна. Когда все карточки были готовы, Ахилло предложил расстортировать их не по алфавиту, а по времени исчезновения. Идея понравилась. Можно проследить, кто первым воспользовался «Ковчегом», кого взяли следом…
На улице было темно, когда, наконец, все трое направились на Большую Бронную. Обстоятельный Прохор завел всю компанию в огромный магазин на Горького, принадлежавший когда-то беглому врагу народа Елисееву, дабы закупить закуски. Там же взяли и коньяку, потратив на это благое дело скромные «заначки», оставшиеся от очередного жалования.
Подходя к подъезду, Сергей невольно усмехнулся. Он был точь-в-точь, как описывал Ахилло – с милиционером, вахтером и несколькими служебными авто у кромки тротуара. Не выдержав, он поделился этой идеей с подчиненными, после чего Ахилло мефистофельски захохотал, Карабаев же нахмурился, явно приняв командирскую шутку излишне всерьез.
В квартире было пусто. У вахтера, выдавшего ключи, Сергей узнал, что из пяти комнат одна пустует (ее владелец два месяца назад был отправлен прямиком в Большой Дом), а две другие принадлежат известному конструктору, который целыми месяцами пропадает на далеких полигонах. Итак, старший лейтенант Пустельга имел возможность боговать в тишине, не ведая кухонных склок и баталий из-за очереди в ванную.
Комнаты оказались просторными, потолки – высокими, а от прежних хозяев осталось кое-что из мебели: широкая скрипящая кровать, пустой платяной шкаф и старый стул со сломанной ножкой. Все остальное практичный Карабаев предложил выписать в хозяйственном управлении, дабы не тратить деньги на бытовое мещанство.
…Наутро слегка трещала голова. Все трое ночевали прямо на полу, постелив шинели. Очень хотелось горячего, но кухня была пуста, и Сергею пришлось сходить к вахтеру за чайником.
Картотека, заботливо сложенная в две картонные коробки, «заговорила» не сразу. Вначале Сергей просто перебирал карточки, соображая, с чего начать. Кто ушел первым: военные, инженеры, журналисты?
Ответ оказался неожиданным: среди первой двадцатки большинство составляли старые большевики со стажем до 17-го года. Троцкисты, бухаринцы, рютинцы, друзья Смирнова и Ломинадзе, недобитые зиновьевцы… Пустельге стало жарко, несмотря на зябкий сырой день. Если эти недострелянные ушли в убежище первыми, значит… Значит, именно для такой публики оно и создавалось! Где-нибудь в середине 20-х оппозиционеры могли не спеша, заранее подготовиться к возможным неожиданностям!
…Дальше стали исчезать фигуры помельче: из комсомольцев, слишком преданных Троцкому или Бухарину, из недоучившихся «красных профессоров», друживших со Стэном. И лишь год назад в «Ковчег» стали попадать инженеры, конструкторы, несколько писателей и журналистов. Почти не было военных и, неожиданная странность, никого из Большого Дома. Даже из старых большевиков никто в прошлом не имел отношения ни к ВЧК, ни к ОГПУ. Людей, похоже, тщательно отбирали, стараясь держаться как можно дальше от НКВД. Может, поэтому «Ковчег» до сих пор оставался недоступным?