Она влюбилась в негодяя, и это ее изменило. Безопасность и предсказуемость в ее глазах все еще казались привлекательными, но что-то терзало Джиллиан и вынуждало идти на риск. Осознание этого настолько поразило ее, что она ослабила поводья как раз в тот момент, когда подъезжала к валуну.
Куинни побежала быстрее, и Джиллиан начала натягивать вожжи… И тут она услышала звук шагов на дорожке, а вслед за тем почувствовала, как кто-то ухватился за приотворенную дверцу фургона. Сердце Джиллиан, до этого бившееся вдвое быстрее обычного, заколотилось еще чаще, и она слышала только его громкие удары да свою безмолвную внутреннюю молитву: «Господи, пусть это будет он!»
– Сзади на дороге все чисто, – выдохнул Камерон, шагая рядом с фургоном. – Что впереди?
– Чисто, – с трудом удалось ей ответить.
Легким движением Камерон оперся на ступеньку, запрыгнул в фургон и устроился на скамье рядом с Джиллиан.
В ночь, когда он в первый раз проник к ней в фургон, Камерон подавил ее своим присутствием, поскольку был таким огромным, таким горячим, таким полным жизни, что, казалось, поглощал все окружающее; но сейчас, вместо того чтобы отодвигаться от него, ей хотелось прижаться к нему, пройтись пальцами от головы до пальцев ног и убедиться в отсутствии повреждений, скорее из потребности любящего сердца, а не из заинтересованности врача.
Джиллиан радовалась, что по небу поплыли облака, потому что тени скрыли желание, которое, она была уверена, ясно читалось на ее лице. В то же время ей хотелось, чтобы ярко светила луна: Джиллиан была готова продать свою душу за возможность разгадать выражение его глаз, когда он искоса взглянул на нее. Ей показалось, что на этот раз он смотрит на нее так, как смотрит мужчина на женщину. Неужели великолепный Камерон Смит благосклонно относится к ней, Джиллиан Боуэн, женщине, которая столько лет провела в одиночестве и даже не научилась женским уловкам, не развила в себе способности очаровывать. Но как ни старалась, Джиллиан не могла разобрать, то ли в самом деле он смотрел на нее с желанием, то ли теплый взгляд Камерона был лишь результатом игры лунного света.
– Вы вернулись за мной. – В его голосе ей внезапно послышалось такое ликование, что оно затронуло в ней что-то тайное и глубоко запрятанное внутри.
Это ощущение испугало ее, но иначе, чем страхи, терзавшие ей душу до недавнего времени. Джиллиан балансировала между желанием пробить искусственную стену, которую она возвела в своем сердце, и давно выработавшейся у нее привычкой всегда защищать себя. Она хотела бы иметь больший опыт общения с мужчинами, опыт словесных перепалок, которые легко затевали другие женщины, потому что она не находила нужных слов. Как бы он не подумал, что ради него она готова пожертвовать чем угодно.