– Это даже действующий храм! – радостно кивнула Лиля, открывая дверь. Я сдержала неожиданно подкатившее волнение. Во всем этом: и в прекрасном дне, созданном именно для таких вот длинных прогулок, и в этой молоденькой девочке, полной веры в жизнь, и в странном храме с названием, в котором я так нуждалась, и, наконец, в том сне, что мне привиделся – во всем этом было слишком много от ощущения чуда. Того самого чуда, вера в которое была давно мною утрачена. Прагматик во мне давно победил мечтателя, и моя фантазия больше никогда не пересекала черты отдельной маленькой личной квартиры. Чуда я больше точно не ждала, и вот, неожиданно прямо посреди улицы на меня накатило ощущения неминуемого чуда. События или чего-то еще, что без остатка перевернет всю мою жизнь. Что ж такое.
– Пойдем, – я выдохнула и переступила порог храма. Внутри было тихо и таинственно. Я вообще-то не мастер разбираться в храмах. Этот, на мой первый взгляд, ничем особенным не отличался от тысяч других маленьких храмов, разбросанных по всем городу. Да что там – по всей стране. Те же темные лики, обрамленные позолоченными окладами. Те же еле мерцающие лампады, подвешенные около икон на цепочках. Потрескивающие теплым огоньком свечи на подсвечниках. Гулко отдающиеся под куполом, наши с Лилей шаги.
– Что вы хотели? – раздался тихий голос откуда-то из-за спины. Я оглянулась, но не сразу увидела маленькую сморщенную старушку, запрятанную за прилавком, уставленным духовным товаром.
– Здравствуйте, – тихонько прошипела я. Говорить громко в таком месте даже не приходило в голову.
– Доброе утро. Вы что-то хотели?
– Да. Я могу заказать службу, за упокой человека, который умер.
– Давно?
– Так, – напряглась, подсчитывая дни, я. – Уже двадцать дней как.
– Хорошо, – легко согласилась сморщенная старушка, и принялась писать что-то в тетрадку. – Как представленную звали?
– Полина Ильинична?
– Крещеная?
– Да, – кивнула я. Странно, что ярая коммунистка оказалась крещеной, но ее родители, видимо, в свое время видели ее будущее несколько другим. И ее, и ее брата крестили еще в младенчестве. Хотя, о чем я. Когда Полина Ильинична родилась, еще не надо было бояться гонений. Тогда, кажется, еще и революция не произошла.
– А вы?
– Я? Нет, – удивленно ответила я. Интересно, что мне это и в голову не приходило. Сама-то я вроде как в Бога верю. Иначе как объяснить все эти мои сны, и вообще, у меня всегда было стойкое ощущение, что он точно есть. Смотрит сверху на наши глупые метания, и думает, как нам так исхитриться помочь, чтобы мы окончательно с катушек не слетели от потрясения.