– Пойдем, – деловито хлопнув в ладоши, Римма повела меня по коридору.
– Куда?
– Как куда? – удивилась она. – Тебе зеркало нужно?
– Ну… даже не знаю. Да, наверное, нужно, – засомневалась я.
– Тогда к Карлику! – развела руками та. И действительно, как я могла забыть, что в кабинете руководства, там, где должна сидеть секретарша, на которую у подстанции перманентно не хватает денег, висит большое зеркало. В полный рос.
– А ключи? – цеплялась за соломинку я.
– У меня есть дубликат, – «утешила» меня она. И через минуту я имела счастье лицезреть и любоваться собственной персоной.
– Не может быть! – окончательно расстроилась я. В зеркале понуро стояла и таращилась на меня жертва анарексии – вытянутая вверх фигура вопросительного знака, с приделанными огромными глазами, и без косметики обведенными черными кругами.
– Убедилась? Тебе лечиться надо. Кушать жирное, много.
– Что со мной? – жалобно залепетала я.
– Что? Неразделенная любовь, бля, я так понимаю, – Римма вытолкала меня в коридор и закрыла дверь в камеру пыток. Я стояла и думала. Мысль, которую я думала, была незатейлива и проста до безобразия. Если Митя увидит меня такой, можно будет смело похоронить все мои планы о счастливом будущем, в котором он появляется хотя бы эпизодически. Увидев меня на выходе из самолета, он тут же захочет вернуться обратно к своим холодам, газу и женщине-телеграфистке. Уж наверняка она на моем фоне выглядит окончательной королевой.
– Можно, я возьму сегодня выходной? – робко чирикнула я. Римма долго смотрела вдаль.
– А что изменится, если я тебя отпущу? Ну, кроме того, что мы обе получим тумаков, – резонно поинтересовалась она.
– Понимаешь, он приезжает завтра. Пусть даже вечером. И я… мне надо…
– Многое тебе не успеть, – возразила она. Но я посмотрела на нее таким взглядом, что уже через полчаса я стремглав неслась в сторону дома, чтобы вытащить из загашника большую часть всех своих накоплений, которые мне, собственно, кот наплакал.
– Маша? Что случилось? Почему ты не на работе? – шаркала за мной по квартире Полина Ильинична. Еще бы, она разволновалась, ведь я впервые за все три года ушла с работы днем. Впрочем, однажды же меня с нее практически выгнали. В тот раз, когда я узнала о беременности.
– Полина Ильинична, – я внезапно остановилась посреди коридора, так, что она чуть в меня не врезалась. – Скажите честно, если бы вы были мужчиной, вы бы обратили на меня внимание. Ну, хоть на секундочку смогли бы представить, что меня можно хотеть?
– Что? – опешила бабуля.
– Ну, вот меня – меня можно полюбить. Хоть немного?