Из разговора с психоаналитиком.
– Не стоит принимать все ее слова за чистую монету. Она попала в тяжелую ситуацию…
– Тяжелую? Вы называете это просто – тяжелая ситуация? – Миша аж захлебнулся возмущением.
– Почему бы это не назвать так? – отрешенно и холодно продолжил врач. Эта ситуация начинала его раздражать. Одно дело – беседовать с готовым к работе человеком, класть его на кушетку, предлагать варианты, давать советы. И совсем другое – вот так окунаться в драму, которая уже давно закончилась и оставила все максимально возможные тяжелые последствия. Окунуться, и при этом еще чего-то обещать человеку, надеющемуся все эти последствия убрать. Наркоманы неизлечимы. Это является непреложным фактом в девяноста девяти процентах. Очень удобно измерять все в процентах, когда надо отгородиться от живого искалеченного человека. Что может поменяться оттого, что он влезет по шею в эту историю? Что может значить то обстоятельство, что со всей очевидностью можно выстроить ту цепь, тот путь, по которому провел рок эту девочку? Ну и что? Да, я знаю, почему она стала такой. Почему она теперь бесцельно шляется по городу, курит анашу и рыдает по ночам. Почему она решила тогда, что ее жизнь окончена. И что?
– Это же кошмар. Неужели можно просто пройти мимо и ничего не попробовать сделать? – Миша от бессилия ударил кулаком по столу.
– Что вы хотите, чтобы я сделал?
– Верните ее, – умолял он.
– Я не могу, – устало опустил плечи врач. – Она не хочет, вряд ли когда-то захочет вернуться.
– Почему?
– Потому что вернуть ее еще можно было тогда. Тогда, когда ей было шестнадцать лет. А теперь…
– Что теперь? Ей всего девятнадцать! Она прекрасная молодая женщина, у нее прелестная дочь, которую она даже не замечает. Она… – Миша тяжело сел на край стула и опустил глаза.
– Что?
– Она смотреть не хочет на мужчин, ей наверняка до сих пор больно.
– Без сомнения. Только проблема-то в том, что все процессы происходят исключительно на бессознательном уровне. И там же формировалось ее отношение к себе.
– Какое отношение?
– Она свято верит в то, что ее место – на самой грязной помойке этого мира.
– Не понимаю, – вытаращился Миша. – Как это на помойке? Она так хороша, поет, играет на гитаре. С ней интересно, они обаятельна…
– Это вы так ее воспринимаете. Возможно, что в реальности есть еще немало людей, которые воспримут ее также, как и вы. Но мы говорим о ее внутреннем пространстве. Вот в нем ее место – на помойке. И это не имеет никакого отношения к ее подлинным душевным качествам и иным характеристикам. Вот в чем проблема.