Глава 3. Вершитель судеб.
Он появился в середине ноября. Не могу сказать, что я сильно обрадовалась ему. Скорее, я приняла это как данность. Он появился, а у меня внутри вдруг надломилась стена из льда, которую я себе возвела за все то время, что умерла. Оказалось, что лед – не такой уж хороший строительный материал. В один прекрасный день он может растаять и стечь грязным потоком, оставив охраняемый объект беззащитным. Мое сердце.
– Привет. Ты кто?
– Я Элис. – Ответила я невысокому, плотно сбитому пареньку с привлекательным лицом. Джинсы, ботинки типа моих, огромные, драные, на шнурках. Мешковатый свитер. За плечами болтается потертый рюкзак и гитара. Что-то в нем было такое, что я стразу и окончательно признала в нем своего. И не просто своего, а того, кто свой именно по отношению ко мне, лично ко мне. Гитарист, красивое лицо, красивое в основном из-за глубоких нежно-голубого оттенка глаз. Даже несколько иконописных. Какой-то мужской ареол, притягательный, уже почти мною забытый. Он был из тех, кому сразу, с первой минуты мне бы захотелось понравиться. Сам же он явно плевал на то, нравится он или нет.
– Ага. А где Данила?
– Данила гуляет. У него променад.
– Ну конечно. Старый перец продолжает наслаждаться жизнью. Не работает?
– Ну что вы? Как можно? – улыбнулась я. Данила на работе – это и в самом деле было бы извращение.
– Действительно.
– А вы кто? – спросила я наконец. Он стоял в прихожей, с рюкзаком и с гитарой на плече. Странник. Вольный как ветер, неуловимый как ветер. Все эти эпитеты я начала использовать позже, когда уже знала его. Тогда я уже могла бы сказать про него – жестокий, как ураган. А пока…Пока он стоял передо мной совершенно незнакомый.
– Лекс. Не слышала?
– Нет. А что, могла? Вы так известны?
– Можно на ты. – Скривил рот он. Видать, его покоробило мое обращение.
– Спасибочки. Ты по какому вопросу? – я наседала, так как уже чувствовала здесь себя чуть ли не хозяйкой. Мы с Даней только что избавились от делегации кислотников из Питера и вот снова гонец.
– Я по вопросу общения с Данилой. Только не говори, что ты тут теперь распоряжаешься. Это, кажется, все еще Тестовская? – обозлился он, сбросил гитару, снял ботинки и завалился на диван. И через пару мгновений захрапел. Я отползла на кухню и опасливо прислушивалась к храпу этого Лекса.
– Элис, ты кого пустила? – спросил Даня, уставившись на калачик под одеялом. Променад его освежал и бодрил. Он стоял в прихожей, порозовевший и от него веяло осенью.
– Это Лекс. Наглый. Ввалился и улегся спать. Трезвый. – Оправдывалась я.