– У тебя не будет от меня тайн.
– Это почему? – спросила я. Я не понимала до конца, что вот, мы завтра с ним встанем, оденем наши драные джинсы, исписанные куртки, мешковатые свитера и пойдем к какой-то знакомой, которая нас с ним непонятно зачем распишет.
– Потому что между любящими людьми не может быть тайн, – выдал очередной шаблон Лекс. – И потому что мне страшно интересно вытаскивать на свет божий все тайны.
– В моих нет ничего интересного, – успокоила его я.
– А это уж буду решать я. Или ко мне, – он жадно притянул меня к себе и накрыл одеялом. Мы целовались и обнимались, и мне нравилось это. И это, и то, что было после. Ночью, когда, как нам показалось, что все уснули. Он поглощал меня, заполнял все мои пустоты. И души, и тела, и это было тем, без чего мне было так плохо. Ради чего я была готова пойти за этим Лексом на край света. Он не делал меня счастливой, так как я не хотела быть счастливой. Но он стал чем-то вроде хозяина, как становится хозяином потерявшегося кошелька тот, кто его нашел. Лекс меня нашел и взял к себе, так что теперь я больше всего боялась, что он решит, что найденное ему не нужно. И выбросит обратно на тротуар. Но этого не произошло. Мы с ним доехали до его развеселой знакомой из Загса, правда не на следующий день, а только через неделю. Но факт оказался фактом. Знакомая действительно нашлась, она приписала мне несколько месяцев в какую-то свою отчетную книгу и записала нас на регистрацию через пару недель.
– Забавно, что Лекс решил на ком-то жениться. Когда-то я сказала ему, что если такой волк-одиночка решит окольцеваться, я ему это всенепременно устрою, – смеялась знакомая, записывая данные наших паспортов.
– И я решил воспользоваться твоей угрозой, – кивнул Лекс, смеясь. Мы целовались, хотя уже в этот момент нашей совместной жизни мы не только целовались. Еще я готовила ему еду, успела постирать его шмотки, что он очень одобрил. Мы уже начинали чувствовать себя парой, такой семьей со стажем лет в пять. Пели вместе в переходах, то есть он пел, а я подыгрывала и изображала бэк-вокал. Он не очень любил, как пела я.
– Те прости, но твой бабий вой мне не нравится. – Сказал он.
– Прости, – замолчала я и больше не навязывала ему свое исполнение. Данька при этом очень помрачнел, но ничего не сказал. Мол, сами разбирайтесь, но доволен он не был.
– Да брось ты, – махнул рукой Лекс, пристально глядя на Даню. – Ты же не планировала карьеру звезды рока.
– Нет, конечно, – согласилась я. Какая разница, что я там себе намечтала. Он прав, мне в реальности это не светит. Я на самом деле даже не очень расстроилась. У меня же был ОН, и его песни. Его жизнью я и буду жить. Вы спросите, как мне не было противно так сильно отступать от себя? Как я могла предать свою личность, свой возможный талант? Да я в то время и слов-то таких не знала – личность. Личность – это кто угодно, но только не я. Спасибо, что для меня есть место на коврике в прихожей вашего дома и вашей жизни. Когда-нибудь я умру, а сейчас не все ли равно, чьими интересами жить. Моими или Лекса? «Любовь в комендантский час…»