Припомнив то, чему учили его волхвы, он нарубил тесаком веток и устроил себе навес между поваленными корягами. Укрывшись так от ненастья, отыскал под навалами бурелома сухих валежин и разжег костер. Устроившись под поваленными корневищами, прижав к груди рогатину с острым наконечником, Мокей просидел так не час и не два, подремывать уже начал, как вдруг что-то разбудило его. Показалось, что ходит рядом кто-то, сучья потрескивают, словно даже вздох тягучий прозвучал близко. Так близко, что у Мокея волосы на голове зашевелились.
Окликнуть он не решился, только поближе положил рогатину и стрелу из тула вынул. Лук у него был отменный, кабана-секача навылет стрелой мог пробить, да и стрелы с железным наконечником, крепкие и длинные, тоже чего-то стоили. Вот и замер Мокей, наложив на стрелу тетиву, всматривался в кромешный мрак, куда отсвет костра уже не достигал.
И вдруг рядом раздался вой: долгий, протяжный, громкий, полный безысходной тоски. Мокей только выругался тихо, понимая, что вряд ли волк так близко к горящему костру подойдет. Может, стая? А через миг увидел такое...
Поначалу разглядел только сверкающие светлые глаза и оскаленные клыки. Затем различил острые торчащие уши. Показалось, что возникшая из темноты морда и впрямь волчья, только невероятно огромная, темная, клыки жуткие. Чудище как будто улыбалось торжествующей оскаленной улыбкой. К тому же... Мокей и не знал, что лесные хищники бывают такими огромными: глядевший на него волк был невероятно большим, выше любого волка... выше человека, выше самого Мокея. А потом охотник обнаружил, что это не зверь лесной, что это волколак, медленно приближавшийся к нему на изогнутых когтистых лапах, высоко неся ушастую голову.
Первую стрелу Мокей пустил в оборотня с громким криком. Мог и навылет так пронзить, но стрела лишь хрустнула, отлетев от шерсти волколака, как от твердой древесины. И все же выстрел был таков, что оборотня немного отбросило, развернуло, не причинив, однако, особого вреда, только клок шерсти оторвало. Волколак зарычал, коротко и прерывисто, будто смеялся нехорошо. Вторая стрела вновь отбросила его, также, не причинив большого вреда. И пока Мокей пускал в оборотня стрелы, зверь то порывался броситься вперед, то отступал, отброшенный сильным выстрелом из лука. Но в какой-то момент Мокей сообразил, что стрел не осталось, что рука его хватает обтрепавшуюся кожу пустого тула.
Волколак же приближался, раскачиваясь на длинных задних лапах. И как только Мокей вспомнил выученные заговоры, отгоняющие нежить?! Он выкрикивал их, путая слова от страха и отчаяния, пока не понял, что все зря. И когда клыкастая, со сверкавшими глазами морда оказалась совсем близко, ткнул в нее выхваченной из костра горящей головней.