Услышав голоса, он направился на кухню, но остановился перед дверью, различив голос Джем.
– Ты бы только видела его, Делла! Он тащил это бревно с таким видом, словно ему двадцать лет и он совершенно здоров!
– Ну, и что же мне с ним делать? – озабоченно спросила Делла.
– Не знаю, но надо остановить его, иначе в следующий раз доктор Райли уже не поставит его на ноги.
– Джем, я сделала все, что только могла придумать. Но он до сих пор считает, что может вести себя так же, как двадцать пять лет назад. – Голос Деллы задрожал. – Не представляю себе, что я буду делать, если с ним что-нибудь случится.
– С ним ничего не должно случиться, – строго произнесла Джем.
– Ты слышала, что Пит ответил доктору Райли, когда тот сказал, что у него больное сердце? Он даже слушать ничего не захотел. А теперь вообще непонятно, с чего начать...
Джем, подумав, ответила:
– Я поговорю с Ризом. Он должен проследить, чтобы Пит больше не брался за тяжелую работу. Я никогда не говорила Ризу о том, что у Пита больное сердце, потому что не хотела обсуждать дела Пита у него за спиной. Ведь, черт возьми, ты же знаешь, как Пит все это воспринимает.
– Ты думаешь, Риз сможет нам помочь?
В голосе Джем не было и тени сомнения. Она ответила:
– Конечно, сможет. – Потом ее голос смягчился: – Не волнуйся, Делла. Я говорю тебе это только для того, чтобы ты проследила, чтобы Пит ложился пораньше. Нам, по-видимому, придется отправиться на очередное проклятое собрание. Скажи Питу, что ему нужно немного отдохнуть, пока мы не вернемся.
– Скажу, Джем, и спасибо тебе большое.
– Лучшей благодарностью будет, если ты действительно убедишь его отдохнуть. Но не очень усердствуй, иначе он решит, что ты укладываешь его в постель так рано по другим причинам.
Делла тихонько рассмеялась, и Риз отошел от двери, раздумывая, какие же еще тайны Джем скрывает от него. Сегодня он уже почти убедился, что она только притворяется и что в действительности она по-прежнему помешана на абсолютной власти над всеми жителями ранчо. Но теперь он уже не был в этом так уверен. Судя по всему, хозяйские замашки у нее появлялись только тогда, когда в этом была необходимость, когда нельзя было справиться другими средствами. Джем предпочитала прямой путь, без блужданий и окольных троп.
Ризу казалось, что каждый день он открывает для себя все новые и новые грани ее души, и стоило открыть очередную, как она поворачивается новой стороной.
Он тихонько прокрался вверх по покрытой ковром лестнице. Каждый день приносил все новые сложности.