Треугольник золотистых кудрявых волос там, где соединялись ее бедра, влек его с неудержимой силой. Но, почувствовав, что Джем испугана, Риз снова принялся целовать ее губы.
Потом он снова скользнул рукой вниз, и Джем раздвинула ноги. Риз понял, что она готова. До этого они не произнесли ни слова, и все же теперь он должен был спросить разрешения: ведь он не сомневался, что для нее это первый раз.
– Джем?
– Да, – пробормотала она.
– Ты уверена?
– Да, Чарльз. Я уверена.
Риз похолодел и замер. Когда он наконец обрел дар речи, голос его напоминал рычание дикого зверя:
– Что?!
Джем затрясла головой, не понимая, почему он разозлился.
– Я сказала, что уверена.
– Нет, вы ошибаетесь, миссис Макинтайр. Вы сказали, что вы готовы для Чарльза.
– Нет, я...
– Довольно. Но в следующий раз, когда вы вздумаете купить себе мужа, не забудьте предупредить его, с кем вы спали до него.
Риз поднялся с постели, собрал свое белье и натянул его на себя. – Риз...
– Хоть сейчас вы вспомнили, как меня зовут. – Он, пошатываясь, вышел из комнаты и хлопнул дверью с такой силой, что по комнате прокатилось эхо.
Джем поднялась и села на постели, потянувшись за простыней, чтобы прикрыться. Проглотив застрявший в горле комок, она поняла, что теперь, даже если она скроет наготу тела, обнаженную душу она уже не сможет спрятать.
Риз стремительно мчался верхом на своем жеребце, стараясь не потерять из виду спутников. Безоблачное лазурное небо было залито солнечным светом. Пыль клубилась под копытами лошадей, и это не сулило облегчения усталым, вспотевшим от жары и быстрой скачки ковбоям.
Чувствуя, что Риз не в себе, Пит и Бойд хранили молчание. Любая попытка заговорить с ним натыкалась на краткие раздраженные ответы, из которых было очевидно, что Риз не желает продолжать беседу. Ни Пит, ни Бойд не понимали причины плохого настроения Риза, и им хотелось не попадаться ему под горячую руку.
Заметив впереди поварской фургон, Пит и Бойд переглянулись и поняли друг друга без слов. Направив лошадей к фургону, они быстро добрались до лагеря и спешились, предоставив Ризу самому решать, что ему делать дальше. Понимая, что уже успел надоесть товарищам, Риз сел в сторонке, взяв себе чашку кофе, и припал к бодрящему напитку. За весь день это было первым, что попало ему в желудок. Всю предыдущую ночь напролет Риз глушил бурбон, а наутро отказался от завтрака и постарался разогнать работой накопившееся в душе раздражение. Но ему это не удалось.
Итак, ему достались объедки со стола Чарльза Сойера. В желудке у него забурлило от отвращения. Женитьба не входила в его планы и намерения, но, по крайней мере, прежде он уважал Джем. А теперь даже этого не осталось. Его охватило привычное разочарование. Наверное, он никогда не научится уму-разуму.