— Вы говорите о кораблях, словно о близких людях, — задумчиво заметила Серинис.
— Вовсе нет, — возразил Бо. — Как всякий человек, я хочу иметь дом и семью, но до сих пор не удалось найти женщину, которая похитит мое сердце у моря. Возможно, я покончу с плаваниями через десяток лет, но не раньше.
Похищение вашего сердца — нелегкая задача, — отозвалась Серинис. Пауза в разговоре позволила ей попробовать блинчик. На вкус он оказался бесподобным, и Серинис потеряла нить разговора, возведя глаза к небу. — Какая прелесть! Клянусь, Бо, я никогда не пробовала ничего подобного!
Бо мягко усмехнулся:
— Не зная, на что способен мой кок, я приписал бы вкус блинчиков икре. Филипп — настоящий виртуоз. Боюсь, в один прекрасный день он уйдет от меня к тому, кто предложит ему целое состояние. Он служит у меня уже три года Когда мы возвращаемся в Чарлстон, он перебирается в качестве повара на кухню в моем доме.
— У вас есть дом? — удивленно спросила Серинис. — А я думала, что при таких частых плаваниях вам удобнее жить вместе с родителями…
— Я слишком дорожу своей частной жизнью, чтобы довольствоваться комнатой в Хартхейвене всякий раз, когда корабль бросает якорь в чарлстонском порту, — объяснил он, отделяя вилкой кусочек лосося. — Кроме того, когда мы с отцом слишком долго находимся в одном доме, то превращаемся в пару ретивых жеребцов, запертых в одном загоне.
Представив себе старшего и младшего Бирмингемов, всхрапывающих и топочущих ногами, Серинис невольно рассмеялась. Кусочек блинчика, который она жевала, проскользнул не в то горло. Поперхнувшись, Серинис закашлялась.
— Сейчас все будет в порядке, — пообещал Бо и встал. Протянув Серинис руку, он помог ей подняться, повернул к себе спиной и обхватил за талию, не обращая внимания на румянец стыда. — Наклонитесь вперед и покашляйте.
Серинис почувствовала себя неуклюжей гусыней, как дразнили ее мальчишки много лет назад. Пытаясь держаться на приличном расстоянии от Бо, она наступила на волочившийся по полу подол халата и повалилась назад, приземлившись на колени Бо. На миг рука Бо крепко сжала ее талию, и Серинис успокоилась, но едва попыталась высвободиться и встать, как вновь оступилась и упала, на этот раз на бок. Бо хотел подхватить ее, но потерял равновесие и растянулся на полу, а Серинис рухнула на него. Падая, она испуганно вскрикнула, и злополучный кусочек блинчика вылетел из горла. Собственная неловкость повергла ее в жгучий стыд. Густо покраснев, она села, раздумывая, не сбежать ли ей. Увы, слишком поздно Серинис поняла, что оседлала чресла Бо, хотя и сидела, повернувшись к нему спиной. Мгновенно выросшая под одеждой капитана выпуклость заставила ее изумленно вытаращить глаза — то же воздействие могли бы оказать раскаленные угли. С трудом встав на ноги, Серинис принялась оправлять халат, надеясь, что краска вскоре сойдет со щек.