Рюарк помолчал и, насмешливо прищурившись, грубовато ответил:
— Меня? Надо же! В этом старом вонючем стойле?
Он осмотрел копыта Аттилы.
— Но это единственное место, где я могу застать вас одного, без висящей у вас на шее мадам Бошан.
Рюарк усмехнулся.
— Черт побери! Стало быть, вы хотите сказать мне что-то важное?
— Вот именно! — с затаенной злобой сказала Милли. — И я хочу проучить эту сучку Шанну.
— Эй, девочка, думай, что говоришь! — Он обошел Аттилу и положил руку на высокую холку жеребца.
Милли расставила ноги, подалась вперед и, тыча пальцем себя в живот, с ухмылкой проговорила:
— Я… я беременна!
Каждый звук этих слов был намеренно подчеркнут. Рюарку стало не до шуток. Дело принимало серьезный оборот. Он уже знал, что она скажет дальше.
— И вы, — она перевела палец на Рюарка, — отец ребенка.
Губы Рюарка плотно сжались, а глаза запылали холодным, пронизывающим взглядом.
— Не думаешь ли ты, что меня так просто одурачить?
— Нет. — Она отступила назад и снова наклонилась, жуя соломинку с самым решительным видом. — Но мне так посоветовал сделать один дружок. Я знаю все о вас и об этой надменной выскочке. Ее отец разорвет на куски раба, который спит с его драгоценной дочкой. Ей придется заплатить за мое молчание, а поскольку я не ревнива, вы можете продолжать встречаться с ней. Она к тому же может платить и за это. Вот тогда мы с вами заживем, дорогой Джонни!
Рюарк пристально смотрел на Милли, понимая, что она верит во все, что говорит. Лицо его почернело.
— Меня нелегко заставить плясать под твою дудку, Милли, и ради твоей прихоти я не буду отцом ублюдка, над созданием которого потрудился какой-то проезжий матрос. — Он говорил тихо, но его голос хлестал ее, как кнутом.
— Я присягну, что ребенок ваш, — с вызовом отозвалась Милли.
— Ты прекрасно знаешь, что я тебя и пальцем не тронул. Твоя клятва будет ложью, и обман скоро раскроется.
— Я заставлю вас жениться на мне.
— Этому не бывать!
— Этого потребует сам Траерн.
— Я никогда не женюсь на тебе! — проревел Рюарк. Милли посмотрела на него озадаченным взглядом.
— У меня уже есть жена. — Это было единственное, что он мог сказать, чтобы остановить Милли.
— Жена! — Она невесело рассмеялась. — Жена! Разумеется, она могла быть у вас в Англии. Жена! И бьюсь об заклад, не без детей! То-то обрадуется эта красивая мадемуазель! — Она диковато огляделась и разразилась неприятным смехом. — Жена! — Не то рыдая, не то хохоча, Милли выбежала на улицу.
А тем временем к конюшне верхом на Изабелле приближалась Шанна. Почти у самых ворот кобыла встала на дыбы перед стремительно вылетевшей Милли. Та упала прямо под ноги лошади и, увидев над собой копыта, завизжала от страха. Кобыла попятилась, и Шанна едва удержалась в седле. Успокоив лошадь, она повернулась к Милли, которая теперь стояла, уставившись на нее с дьявольской полуулыбкой.