У Хикса был такой вид, точно его вот-вот хватит апоплексический удар. Он пролепетал:
— Сударь, я… я не могу… Я хочу сказать, что не могу его продать. Его ведут туда, где собраны все те, которых завтра повесят.
Играя стеком, Ролстон не отрывал взгляда от Хикса, как стервятник, готовый наброситься на добычу.
— Ну, Хикс…
Толстяк почти подпрыгнул от звука его голоса.
— Мне известно, что вы можете, а чего не можете. Что вы сказали бы о кругленькой сумме за этого молодца?
Обезумевший от ужаса тюремщик был готов упасть на колени.
— Но… я не могу. Это убийца. Он приговорен к повешению. И я могу это доказать. Назвать его имя.
— Мне нет дела до его имени. Назовите этим именем кого-нибудь другого.
Хикс бросил на него хитрый взгляд. Ролстон не терял ни минуты.
— Ну же, смелее, милейший. Никто не узнает. — Он подошел вплотную к тюремщику и проговорил ему в самое ухо: — Ну, скажем, речь может идти о сумме до… двухсот фунтов для вас и паре пенсов стражникам.
Глаза у того заблестели. Он тихо, как бы про себя, пробормотал:
— О… конечно… у меня есть труп… старик, просидевший здесь несколько лет… всеми забытый… он умер в своей камере прошлой ночью. Это может послужить делу… — И еще тише спросил Ролстона: — Две сотни фунтов? За этого парня?
— Да, дружище. Он молодой и сильный. Мы отплываем через несколько дней. Его за это время можно спрятать. У него есть родственники? Как бы там ни было, вы положите в гроб тело другого человека, и судья поставит сверху свою печать. Я приеду за ним накануне отплытия. Надеюсь, с ним будут хорошо обращаться, иначе сделка не состоится. Понятно?
Хикс энергично кивнул в знак того, что все понял. Сделка была заключена, и Ролстон вернулся к экипажу. Теперь он подсчитывал про себя, что она принесет лично ему: Траерн даст за этого пария не меньше тысячи пятисот фунтов, минус две сотни Хиксу. Ему останется тысяча триста. Всю обратную дорогу он напевал себе под нос.
Двадцать четвертого ноября Питни отправился в Тайберн. Ему очень не нравилось смотреть на то, как вешают преступников, и хотелось как-то приготовиться к этому зрелищу! Он зашел в трактир и заказал кружку пива. Народу там было много, и свободное место оказалось только рядом с каким-то пьяным рыжим шотландцем, которому приспичило рассказать историю своей жизни. Не выдержав этого, Питни поднялся, взял свою треуголку и вышел из заведения.
Ему не без труда удалось пробиться сквозь толпу, окружавшую виселицы, и добраться до места, куда подъехала повозка с приговоренными. Ни в одном из них он не узнал Рюарка Бошана. Он потянул за полу куртки одного из служителей тюрьмы.