— Женщина? — насторожилась Шанна.
Рюарк посмотрел на нее с лукавой ухмылкой:
— О, Шанна, любовь моя, уж не ревнуете ли вы?
— Разумеется, нет! — огрызнулась она краснея. — Простое любопытство. Так о чем вы говорили?
— Это всего лишь жена торговца рыбой, Шанна, так что опасаться тут не приходится, — с подчеркнутой серьезностью продолжал Рюарк.
Глаза цвета морской волны сузились, сверкнув гневом.
— Вы недопустимо самонадеянны, Рюарк Бошан!
— Тсс, любимая, — мягко предостерег он, и в глазах его сверкнула искорка. — Вас могут услышать.
— А что делаете для миссис Хоукинс вы? — в раздражении бросила она начинавшему надоедать ей собеседнику. Ей хотелось накричать на него! Колотить в его грудь кулаками! Сделать все, что угодно, лишь бы стереть с его лица эту самодовольную улыбку.
Рюарку потребовалось время, чтобы ответить. Он положил шляпу на кипу товаров и сбросил с себя рубаху.
— Главным образом то, чего не хочет делать сам мистер Хоукинс, — я чиню его лодки и кое-что другое.
— Судя по тому, как быстро растут ваши сбережения, вы не слишком задержитесь на нашем острове, — заметила Шанна.
— Деньги никогда не были для меня проблемой, Шанна. Если обратиться к последним событиям, я бы сказал, что моей единственной проблемой являются женщины, вернее, одна женщина.
Взгляд Рюарка теперь был прямым, вызывающим, почти оскорбительным, сбивающим ее с толку. Шанна чувствовала себя под этим взглядом раздетой.
— Вы считаете своей проблемой меня?
— Бывает и так, Шанна. — Он стал серьезным, встретившись с ее глазами. — Чаще же всего я считаю вас самой красивой из женщин.
— Хоть убейте меня, я не могу поверить, что так много для вас значу, чтобы стать вашей проблемой, Рюарк, — пробормотала Шанна. — Я почти не видела вас в последние недели. И думаю, что вы преувеличиваете.
Он не произнес ни слова, но глаза ясно говорили о его желаниях. Этот дерзкий взгляд затронул в ней что-то такое, отчего она почувствовала себя как во сне. Этот огонь заставил запылать ее щеки и вызвал дрожь в пальцах, когда она ответила на его взгляд. Он купался в лучах заходившего солнца, темным золотом обтекавших его сильную и стройную фигуру. Это был Аполлон, отлитый из золота, и она была потрясена его видом не меньше, чем тем, как он на нее смотрел.
— Вы, должно быть, росли среди дикарей, — сказала она, стараясь найти спасение в словах. — И, по-видимому, питаете отвращение к одежде.
Рюарк мягко усмехнулся:
— Порой, моя дражайшая Шанна, одежда оказывается помехой. Например… — своими глазами он ласкал ее с головы до ног, — например, мужчина считает ее совершенно лишней, когда его жена ложится в постель в рубашке. — Улыбка Рюарка приобрела оттенок порочности. — Я, разумеется, говорю не о той малости, которую вы надеваете, укладываясь спать, — это почти что ничего. У мужчины не должно быть больших хлопот, чтобы освободить женщину от того, что на ней надето.