— Как вы сами видите, она не сможет убежать, — горделиво заявила Раймонда.
Фич в сомнении так сильно тер подбородок, что под ним образовались складки.
— И все равно тебе стоило бы следить за ней, — посоветовал он. — Она ловкая штучка. Ей нельзя доверять.
Раймонда вздернула бровь и оценивающим взглядом окинула тоненькую девушку и громадного мужчину. Приглядевшись, она увидела синяк на его щеке и весело спросила:
— Эта маленькая чертовка поранила тебя?
— Верно. В жизни не видел такой сварливой бабы, — пожаловался Фич. — Его светлость будет последним глупцом, если не обуздает ее.
— Да-а, может получиться так, что его светлость проклянет тот день, когда приказал тебе привезти ее, — согласилась Раймонда, всем сердцем желая, чтобы это произошло до того, когда путь назад будет отрезан.
— Тогда приступайте, — насмешливо проговорила Илис. — Если вы считаете, что я принесу так много несчастий бедному лорду — кем бы ни был этот негодяй, — почему бы вам не сделать ему подарок и не отпустить меня? Я проявлю великодушие и забуду, что видела всех вас.
— Это наверняка приведет к кровавой войне с его светлостью, — ответил Фич.
Раймонда опустила глаза, испугавшись, что они выдадут ее желание. Трудно скрыть ревность и ненависть, когда они овладевают всем существом.
Спенс, который в течение всего разговора не произнес ни слова, решил вмешаться и резким тоном заговорил с Раймондой:
— Девушка должна помыться и отдохнуть. Проследи, чтобы она ни в чем не нуждалась. Когда вы закончите, ты, как и было обещано, получишь кошелек.
Спенс потянул Фича за руку, и они вышли, закрыв за собой дверь. Раймонда злобно взглянула на Илис. Она готова была ползать на карачках, лишь бы услужить его светлости, но сейчас, увидев красавицу, которую привезли в ее дом, поняла, что он слишком многого от нее требовал. Участвуя в тайном похищении девушки, она своими руками толкает ее в объятия его светлости — туда, где страшно хотела оказаться сама. Пока она смотрела на эту — в ее сознании уже успела сложиться четкая насмешливая характеристика — симпатичную, молоденькую штучку, ее охватила целая гамма самых противоречивых чувств, питаемых ненавистью. Ненависть. Зависть. Ревность. Это были три ремня плети, которая безжалостно мучила ее, разрывая сердце и душу.
О, она-то знала, насколько несбыточны ее желания. Глупо было надеяться, что ее влюбленность приведет к близости с его светлостью. Она понимала, что за короткое время, проведенное им в гостинице, он не мог догадаться о ее чувстве. Однако это не умаляло ее боли.
Презрительный взгляд Раймонды приступил к изучению поношенной одежды девушки. Несмотря на вытертое платье, по матовой коже, по горделивой посадке головы, по тщательно ухоженным ногтям Раймонда сразу же заключила, что Илис благородного происхождения, и ее страшно уязвило, что ей никогда не придется оказаться там, где эта девчонка уже побывала.