Выразительно чертыхнувшись (играть нужно было убедительно и до конца), Алексей задрал рубашку. Под правой лопаткой был виден рубец в виде небольшой звёздочки с неровными лучами.
— Годится?
— Годится, — ухмыльнулся коренастый.
Второй, раскрыв паспорт Алексея, спросил строго:
— Братишка, а почему у тебя прописка питерская?
— Я же с Лиговки!
— А говоришь, екатеринбургский СОБР! Что-то непонятно… Алексей изобразил волнение:
— Е-моё, мужики! Что же тут непонятного… Я же говорю: нас, питерских контрактников, соединили для усиления с тем СОБРом. Ихнего командира главным поставили… Да по мне лучше бы не соединяли, целее был бы!
— Военного билета у тебя, конечно, нет?
— Конечно нет. Его Хаким себе на паять оставил.
— Это который Хаким? — вдруг насторожился человек с тростью.
Казалось, что Алексей начинает терять терпение.
— Чечен, на которого я полгода ишачил, пока не свалил! Исраилов, может слышали?
В разговоре вдруг возникла пауза. Николаев насторожился. Неужели он перегнул палку? Или где-то допустил ошибку?.. Не нужно было, наверное, говорить фамилию Хакима… Вот дурак! Надо было просто сказать — Хаким… Точно! Хаким он и в Африке Хаким. И этих Хакимов в Чечне, небось, пруд пруди… — Слыхали про такого, как не слыхать… Стоявший у окна человек с тростью, прихрамывая, подошёл ближе и смерил Алексея долгим взглядом холодных, жестоких глаз:
— А как командира твоего величали, боец?
— Сеня, — просто ответил Алексей.
— Какой ещё Сеня? — удивился хромой и быстро посмотрел на коренастого. Тот нахмурился.
— У него кликуха такая была. Вообще-то он — майор Синявин, Виктор Михайлович, царство ему небесное. Он там в поле так и остался лежать — без обеих рук и ног… — Алексей выдержал долгую паузу. — Не повезло майору. В него своя же мина угодила… Хромой кивнул.
— А ведь я тоже под Гудермесом был, — выговаривая каждое слово произнёс он. Голос у него вдруг стал тихий и немного с хрипотцой. От этого казалось, что каждой фразой он как будто кому-то угрожает. — Что-то я тебя, парень, не признаю… На эти слова Алексей среагировал почти мгновенно — он сунул руку в карман куртки. Коренастый тут же вскочил. Алексей боковым зрением отметил его отличную физическую форму.
— Не боись, мужики, — сказал он, — не бомба.
Алексей достал из кармана обычную омоновскую чёрную маску с прорезями для глаз. Ему потребовалась доля секунды, чтобы натянуть её на голову.
— Ну а теперь признали? — поинтересовался он. — я же говорил — нас прямо с «вертушек» в поле бросили!
— Ладно, не обижайся… — примирительно улыбнулся коренастый, как бы извиняясь за недоверчивость. Он обернулся к хромому: