– Ваша бабушка поддерживала претендента на трон?
– Негласно. Она умерла, когда я была совсем маленькая, вскоре после того как не стало моей мамы.
Кэтриона помрачнела, и сразу она стала похожа на призрак из синего шелка, будто ее навсегда покинула надежда. Вспыхнувшее горе сделало ее как будто даже старше. Что случилось? Кто украл у нее уверенность? Или этот замок выкачал из нее все соки? В ее поведении оставалась какая-то недоговоренность. Доминику тут же захотелось вдохнуть жизнь в эту женщину, однако вместо этого он лишь произнес:
– И кто же вас воспитал?
Кэтриона откинула голову назад и посмотрела на него:
– Моя няня. Здесь нет ее портрета. В пору моего детства в доме не было женщин, кроме Магейд. Дядя долго носил траур по первой жене и не очень-то замечал меня.
– Но у вас был Калем?
– Боже, о чем вы говорите! Разве старший брат способен понять, что происходит в сердце его маленькой сестренки?
Редкий случай, когда она скорее всего была права. Доминик знал, как сильно она любила своего брата, но понимал ли он ее? Возможно, то была всего лишь снисходительность старшего к маленькой девчушке. Калем был блестящим офицером и хорошим другом, он вдохновенно рассказывал о своем доме, но никогда не упоминал о сестре. Доминик внезапно понял, что любовь Калема перепадала ей от случая к случаю.
– Вы как-то сказали, что брат научил вас бороться.
– Я и сейчас могу подтвердить это. Но Калем больше времени проводил с дядей, младшим братом покойного помещика. Ваш брат тоже намного старше вас. Вспомните, много ли вы играли вместе?
– Я и Джек? Нет! Но у меня были друзья – это все равно что другая семья.
– Какая семья, если у вас нет никаких корней! У вас нет ни кола ни двора! – В страстных словах Кэтрионы звучало страдание.
Это было похоже на признание.
– Вы были одиноки? – спросил Доминик.
– Одинока? Все шотландские горцы одиноки. Одиночество у нас в крови.
Она отвернулась, как олень, спасающийся от охотника, но тут же заставила себя засмеяться.
– Обед готов, а потом нас ждет вечеринка, – эти слова прозвучали почти весело.
Дуначен охватило всеобщее ликование. Все скрипки запели разом, дудки заиграли бодрые искрометные мелодии. На столах не было недостатка ни в прекрасной пище, ни в виски. Женщины в пышных платьях с серебряными пряжками, красными лентами в волосах, белых туфлях и хлопковых чулках пришли как на праздник и привели с собой детей; некоторые держали на руках младенцев. Повсюду мелькали яркие шали и красно-синие пледы. Хотя молодых мужчин было немного, вечер от этого не казался менее веселым. Старинная каменная крепость заполнилась звонкими голосами, со всех сторон слышались смех и шутки. Люди пили, ели, вели дружеские разговоры, танцевали, и казалось, что все плохое в этот миг было забыто.