После смерти старого графа, скончавшегося от каменной болезни в возрасте всего лишь пятидесяти трех лет в Стокгольме, которому Аврора написала глубоко прочувствованную эпитафию, она вместе со своей сестрой графиней Левенхаупт возвратилась в Гамбург, покинутый ею десять лет назад. Теперь она была в полном расцвете молодости и красоты, и ее всюду называли и приветствовали как «шведскую графиню». Она стала центральной фигурой здешнего высшего общества, и остается только удивляться, что она тотчас не нашла выгодную партию. Ее зять и брат наперебой предлагали ей богатых или высокопоставленных женихов, однако ни с одним дело не дошло до брака. Сестра с удовольствием обеспечила бы ее всем необходимым для замужества, тем более что из-за Авроры, так любящей роскошь, что деньги не задерживались у нее в руках, расходы в семье очень возросли...
Однако готова ли была Аврора вступить в брак, с уверенностью сказать нельзя. В то же время она охотно и благосклонно принимала все знаки почитания своей персоны, исходили ли они со стороны такого пожилого господина, как галантный герцог Антон-Ульрих фон Брауншвейг-Вольфенбюттель, широко известного также как писателя, или от богатого полковника Мейера, или от семнадцатилетнего герцога Фридриха-Вильгельма фон Мекленбург-Шверинского. Возможно, у Авроры было намерение занять достойное положение при каком-либо дворе, поэтому она, например, неоднократно ездила в Вольфенбюттель. Она без всяких церемоний останавливалась прямо в замке, возможно, без особой радости со стороны герцогини, которой темпераментная, красивая и молодая графиня должна была казаться достаточно опасным гостем...
Аврора состояла в переписке с некоторыми своими почитателями, и когда в письмах определенные комплименты и преувеличения кажутся не соответствующими принятым для этого времени нормам, можно предполагать особо доверительные отношения с данным корреспондентом...
Юный герцог Фридрих-Вильгельм писал ей из Шверина 25 февраля 1692 г.:
«Мадам! По правде говоря, я беспокоился, так как мне очень не хватало так желанных мною новостей от Вас. И я был так рад, получив, наконец, Ваше письмо, что даже не в состоянии выразить мои чувства. В то же время я не в состоянии скрыть, что все мои мысли заняты только Вами и что только от Вас зависит усилить страдания покинутого Вами.
Я очень хотел бы получить ваш портрет и позаботился бы о том, чтобы он как самая дорогая мне вещь занял бы подобающее ему место. Он был бы мне дороже собственной жизни.
В этом послании Вам я выражаю надежду, что Вы вскоре окажете мне честь лично убедить Вас в моих необыкновенных к вам чувствах.