ой. Арсеньев должен был передать ему моё предложение и, вместе с Князем, присоединиться ко мне. Так как маршрут моего следования разрабатывался при живейшем участии Константина Ивановича и был известен почти по дням, то скорость нашего воссоединения зависела лишь от силы его убеждения.
Горчакову я написал личное послание, с просьбой сделать мне одолжение и возглавить мой личный МИД. Пока он будет состоять лишь из одного человека, который по моему восшествию на престол, а может и ранее, возьмёт на себя так же бразды правления в старом МИДе. С Арсеньевым я так же отправил копии схем револьверов и копии моих договоров с заводчиками и изобретателями. За сим я отправил Константина Ивановича в путь, наказав возвращаться только со щитом, но не на щите.
14-го августа прибыли в Муром. Через реку меня переправляли в ладье, кою изготовили ещё к первому визиту в город отца. Раритет, вопреки ожиданиям, не рассыпался подо мной. Остановился я со свитой в доме местного почётного гражданина, купца первой гильдии, Андриана Ивановича Мяздрикова. Да, живут же купцы на Руси-Матушке, не всякие графы у на такие хоромы отстраивают! Порадовали Муромцы ещё и тем, что дорожку по берегу выстлали тончайшим Муромским полотном, так что находился я в хорошем расположении духа, и давить на купеческого голову не спешил. В приватной беседе потратил на его убеждение более трёх часов, ни разу не угрожая, а лишь расписывая выгоды. Чертил схемы, расписывал выгоды, говорил о конкурентах, которых, вскоре, окажется немеряно на этом поприще. Рассказывал, что может ждать страну без пара, какие войны мы можем проиграть. А в конце вручил огорошенному всем сказанным купцу перстень за 3000 рублей со словами, что не дар это, а лишь награда за будущее усердие. Долж
ен будет он создать компанию по перевозкам на пароходах, кои или пусть сам строит либо покупает у русских заводчиков. Первый пароход его должен войти в строй не менее чем через год, и каждый год должно компании приобретать не менее одного судна, речного либо морского. А если зарок тот нарушит он или его потомок, пусть отправит он перстень тот мне или потомку моему. Выпили мы за скрепление договора, вышли за дверь, к честной публике, где я рассказал всем о нашем зароке.
17-го проехали Зарайск, а вечером были уже в Веневе. Всё было, как положено, хлеб-соль, колокольный звон, который стелился на десятки вёрст, торжественный молебен. Далее был праздничный обед более чем на 1000 персон, вечернее небо разукрасил фейерверк, а над рекой Веневкой, в городском саду, звучала музыка и гулял народ. остановившись на ночлег в каменном доме купца Глухова, я провёл с ним беседу точь-в-точь как с его Муромским коллегой, только на этот раз вместо перстня были часы с бриллиантами.