Но шквалу не было до нас дела. Сильный порыв ветра совпал с двойной волной, и «Санфорд» резко накренилась. В отчаянии я крутил штурвал, но напрасно: крен увеличивался, палуба встала под углом в сорок пять градусов.
Я крикнул:
— Держитесь, она уходит! — Ив этот момент яхта окончательно легла на бок и меня швырнуло в море.
Я успел изрядно наглотаться соленой воды, пока не надулся жилет и не вынес меня на поверхность. Покачиваясь на спине, я как безумный искал глазами Франческу и успокоился, когда ее головка вынырнула недалеко от меня. Я ухватил ее страховочный линь и подтягивал до тех пор, пока мы не оказались рядом.
— Назад, к яхте, — пробормотал я.
Перебирая страховочные лини, мы подтянули себя к «Санфорд». Яхта лежала на правом боку, вяло покачиваясь на волнах, и мы с трудом вскарабкались по вертикальной палубе, ухватившись под конец за стойки перил левого борта. С высоты я стал высматривать Курце — его нигде на было видно. Подтянувшись, я перевалил через перила и оказался на новой, странней формы верхней палубе — на левом боку «Санфорд».
Я помогал Франческе перелезать через поручень, когда увидел Курце, прильнувшего к тому, что осталось от киля, — очевидно, он спрыгнул в другую сторону. Он держался за спутанный клубок изогнутой проволоки, той самой, которая должна была удержать киль, но своего назначения не выполнила. Я соскользнул пониже, протянул ему руку, и вскоре мы втроем, прижавшись друг к другу на открытом всем ветрам остове яхты, гадали, что же, черт возьми, нам делать дальше. Довольно слабый порыв ветра оказался финальным щелчком шквального хлыста, и вот он уже совсем исчез, бросив поверженную яхту на произвол сумбурного моря. Я всматривался в горизонт, надеясь увидеть Меткафа, но фэамайл не появлялся, впрочем, он, наверно, только выходит из непогоды, оставленной пронесшимся шквалом.
Мой взгляд наткнулся на ялик, все еще принайтованный к крыше каюты, и тут Курце вдруг произнес:
— А знаешь, там еще много золота осталось внизу. — Он никак не мог оторваться от киля.
— К черту золото, — сказал я, — давай добудем ялик.
Мы перерезали найтовы, и ялик упал в море, правда, я предусмотрительно привязал к нему линь. Он плавал вверх дном, но это меня не беспокоило — ялик мог оставаться на плаву в любом положении. Я сполз по палубе в море и выправил его. Затем достал черпак, который оказался на месте, и начал вычерпывать воду.
Едва успев закончить, услышал крик Франчески:
— Меткаф! Меткаф плывет!
Пока я карабкался наверх, катер подошел совсем близко, шлепая со скоростью восемь узлов, которой Меткаф всегда отдавал предпочтение в плохую погоду. Поскольку на этот раз мы и не собирались убегать от него, то вскоре уже могли переговариваться.