– Ой, – первый раз все вздрогнули от неловкости, старательно показывая лицами, что ничего особенного не произошло – ну, хочет человек спать, что здесь такого!
Аллочка побежала за Дедом.
– Никогда в жизни мне не было так больно, – признался Юрий Сергеевич жене и крикнул в коридор: – Спокойной ночи, папа, спокойной ночи, Аллочка!
Для Маши Аллочкино вторжение в их жизнь было как болезненный укол гигантским шприцем – и больно, и унизительно, и потом болит-болит долго, все никак не перестанет. Горе ее от Дедовой женитьбы горше оказалось, чем после смерти Бабушки. Но ведь это она, Маша, была всю жизнь ГЛАВНОЙ, Дедушкиной внучкой!
– Я хочу ее убить, приковать, откусить ей голову! Папа, почему ТЫ не сердишься? – Злиться в компании было бы драматичней и безопасней, и собирающейся на тропу войны Маше хотелось завербовать себе союзников.
Юрий Сергеевич пожал плечами:
– Мне не на что злиться. Дико даже подумать, что она заменила маму. Это просто... просто жизнь, понимаешь? Деду ведь немного осталось. Будь человечком, Машка! И вообще, подумай, что такое «дед» для внуков – что-то из детства, заведомо уходящее.
– Я готова с ним сидеть! Не все время, конечно. Например, я днем, ты вечером...
– Ты готова отдавать ему кусочек своей жизни, но ведь этот твой кусочек – такой крошечный... Посидишь с Дедом и уйдешь. Ты ушла, а он остался, и еще живой.
«Ха-ха, – думала Маша, – чистое толстовство, непротивление злу. Отцу легко говорить. Он не жил всю жизнь Дедушкиной внучкой! Ни за что не уступлю».
Дед был с Машей ласков, как всегда. Но Маше казалось – все не так, небрежно, рассеянно. Понемногу, тщательно выверенными лилипутскими шагами Аллочка оттесняла ее на задний план. Маша боролась самозабвенно, как щенок, которого хотят выдворить из комнаты, а он упирается всеми четырьмя лапами, кусается даже исподтишка, тут же делая вид, что это вовсе не он.
Дед поглядывал на Аллочку с какой-то самодовольной хитростью. Однажды Маша у них чай пила, а он Аллочку по попе похлопал. Аллочка посмотрела на Машу торжествующе, а Маша в ответ выстрелила в нее презрительным взглядом. Аллочка отправилась на кухню, а Маша забежала в бывшую Бабушкину комнату, открыла шкаф и молниеносно выдрала клок из Аллочкиной новой шубы. Под мышкой, в незаметном месте, вроде это не Маша, а моль.
Сергей Иванович подковерной борьбы внучки с молодой женой не замечал. А Маша в изобретении гадостей изощрялась, сама уже не понимая, что происходит – то ли так сильно Аллочку ненавидит, то ли просто заигралась и остановиться трудно. Уж больно веселая получалась игра.