Берта Семеновна с Сергеем Ивановичем обсуждали, не сломать ли общую стенку и не сделать ли одну, общую квартиру, с двумя входами, оставив по паре кухонь, туалетов и ванн. Решили погодить. Посмотреть, какова окажется невестка. От невестки, дочери буфетчицы, такой яркой, что самый раз в оперетту, а не в приличную семью, вместе с хозяевами со Зверинской отступили и громоздкие старые вещи – буфет, полукруглые старинные кресла, шкафы и шкафчики.
Бывшая коммуналка, где сделали честный советский ремонтик, моментально приобрела странный вид. На фоне наивных белых картонных дверей грузно встали огромный, величиной почти с комнату, резной буфет с птицами, большой круглый стол, диван со спинкой чуть ли не до потолка. Везде, где имелось несколько свободных метров пола, квартиру перегородили старыми шкафами и книжными полками. Новые стены из шкафов образовали укромные уголки. Затем все уголки, каждый квадратный сантиметр завесили картинками. Среди картинок бестолково мешались чьи-то старые акварели, бесконечные подарки – советские сувенирные поделки, произведенные во всех пятнадцати республиках Советского Союза, и собственные поделки учеников. Висели фотографии тридцатых, сороковых, пятидесятых – специальные трогательные лица. Мельком кидая на старые фотографии небрежный взгляд, гости почему-то на секунду замирали... Какие лица! Как же красиво прожита жизнь...
Берте Семеновне в ее новой квартире по утрам все так же слышны были крики павлинов, а иногда и как трубил слон. В их старую квартиру въехала простая легкая мебель, и только белая изразцовая печка с потемневшей бронзовой решеткой осталась теперь там от детства Юры Раевского. Раньше у окна стоял невысокий шкафчик с барельефом – головой Пушкина на дверце. Пушкин был с такими вывернутыми губами и такой курчавый, что было неясно, чья это голова – Пушкина или дяди Тома. Пушкин переехал в соседнюю квартиру, а на его месте теперь стоял магнитофон с бобинами размером с его курчавую голову. Под шипение магнитофонных лент, перемежающееся живым треньканьем забредших в гости гитар, закружилась-понеслась новая жизнь.
Юра и Аня Раевские стали популярной парой. Аня была не только необыкновенно, талантливо красива, но и неглупа. А главное – умела создать вокруг себя атмосферу, в которой мужчинам непременно хотелось казаться блестящими и отмеченными ее одобрением. Юра Раевский был необыкновенно талантлив в дружбе. Отдельная, без родителей, дедушек, бабушек и теток, квартира на Зверинской немало способствовала светской жизни семьи Раевских. Каждую субботу у них собирались друзья, друзья приводили приятелей, чужие приятели становились друзьями хозяев, да и в будни ручеек дружеского общения не иссякал. Никогда.