«Ишь, - вспылил Руслан, - сам-то - могильный червь вонючий, а туда же…»
- Посмотрел бы я, какую б ты песню запел, - зло отомстил он маздеисту на прощание, - если б узнал, что я тебя обманул. У нас, русичей, умерших жгут на костре.
Что тут сделалось! Маздеист с визгом упал на землю, стал кататься по ней, будто ему самому прижгли огнем одно место. Монетка, которую он получил от Руслана, выскользнула из-за пазухи. Старик, не боясь оскверниться, проворно схватил ее, спрятал вновь.
…Как Руслан минул мост, как нашел дорогу, как попал домой, он не знал. Уже дома, в тенистом дворе, его вырвало.
- Эй, парень! - со смехом крикнул Сахр. - Ты что, ячменной водки моей нахлебался?
- Тоже - богоискатель! - рассердился Сахр, когда Руслан, продолжая икать и сплевывать от омерзения, рассказал ему о своих сегодняшних приключениях. - Кой бес тебя к ним понес?
- Кого я искал? Манихей сам притащился сюда, навязался на мою шею.
- Да, вздохнул Сахр. - Людей издревле изводит зуд проповедничества, желание непременно облагодетельствовать ближних. И никто почему-то не задумается, а нужны ли ближним их навязчивые заботы. И вообще, нуждается ли еще кто-нибудь в этом благе, кроме них самих?
Если он, вероучитель-дурак, твердит, например, что земля держится на исполинских бычьих рогах, что она - плоская, как поднос, я ему должен верить? Планета не может быть плоской! Лоб - да. У некоторых умников, живущих на этой планете.
Безбожник? У меня есть свой бог. Но отнюдь не кувшин ячменной водки,- хотя и он-то чем плох? Мое божество - знание.
Ты видишь в разных вероучениях только то, что сразу бросается в глаза, и то тебя уже тошнит от них. Но самое главное в них - самое грязное, подлое, лживое, для тебя остается пока еще скрытым. Ужас всякого учения не в том, как оно разделывается с мертвыми (мертвым, друг мой, это безразлично), а в том, как оно разделывается с живыми. Так-то, брат мой.
- Тебе не зазорно?
- Что?
- Братом меня называть.
- Почему же это должно быть зазорным?
- Я… твой раб.
- Брось! Ты - мой друг. И - кровный брат, если хочешь.
- То есть?
- Ну, прежде всего, мы люди. И затем, хорезмийцы и русы и вправду в какой-то мере соплеменники. Ты помнишь родовой знак ваших русских князей? Начерти, если помнишь.
Руслан начертил ножом на земле лежащий на боку овал с двумя точками внутри, сверху пририсовал пару изогнутых в стороны рожек, снизу - пару полусогнутых ножек.
- Вот, - кивнул удовлетворенный Сахр. - Если хочешь знать, это древний знак хорезмийских царей. Как по-вашему человек? Ну, просто человек.
- Смерд.