Вечером 30 декабря я возвращалась с работы домой. Погода была отвратительная и совсем не зимняя: под ногами хлюпала грязная жижа, снег мокрыми хлопьями хлестал по лицу. Однако в Москве вовсю царило праздничное настроение: в витринах магазинов красовались наряженные елки, в воздухе пахло хвоей, мандаринами и подарками. Прохожие, которые попадались мне навстречу, все как один улыбались и чуть ли не приплясывали от радости. Даже старушки, обычно хмуро размышляющие на тему «Раньше все было хорошо, а теперь все плохо», растягивали в улыбке беззубые рты. Все предвкушали выходные дни, в которые можно с чувством, с толком, с расстановкой отметить Новый год.
Я ощущала себя отщепенцем. Честно говоря, не люблю Новый год. И будь моя воля, вообще бы его не отмечала. По-моему, это какой-то бред: радоваться, что прошел еще один год твоей жизни и ты стал на шаг ближе к могиле. И ладно бы этот год принес стране вообще и мне лично какие-то кардинальные изменения к лучшему. А то ведь страна как находилась в большой мадам Сижу, так там и процветает. И моя жизнь, протекающая примерно в том же самом месте, ну просто ни на йоту не изменилась: та же каморка, та же нищета, то же одиночество, та же бесперспективность. Да и от моей работы нет никакого толку: сколько бы я ни предупреждала читателей об обмане, все равно мошенники ежедневно облапошивают сотни людей. Все как-то в моей жизни бесцельно и бессмысленно…
От унылых мыслей меня отвлек какой-то смутно знакомый голос. Я вгляделась в стену из дождя и снега и с удивлением узнала… слепую Леночку. Правда, что-то в ее внешнем облике мне показалось странным. Через мгновение я поняла, что именно: она была без очков и без палки! И медленно вела под руки двух слепых девушек в черных очках. Неужели?..
— Да, это произошло на этом самом месте, около метро, — продолжала говорить Лена своим подругам. — Если бы мне кто рассказал, я бы не поверила. Да и моя мама сначала не поверила, думала, что эти деньги — это какая-то ловушка. Но потом она отвела меня к окулисту. Оказалось, что за это время придумали одну хитрую операцию, которая может спасти не один мой глаз, а оба. Ну и я легла в больницу…
Я увязалась за троицей, вся превратившись в слух.
— Страшно было? — спросила Лену одна из девушек, в шапке-ушанке из натуральной «чебурашки».
— Конечно! Но я бы все вытерпела, лишь бы зрение вернуть!
Слепые девушки понимающе вздохнули. Та, что была в павловопосадском платке, недоверчиво протянула:
— Так ты что же, прямо совсем ее не знала? Ну ни капельки?
— Клянусь! — с жаром воскликнула Леночка. — Она до этого только один раз меня до библиотеки довела — и все. Знаю только, что зовут Люся, наверное, она где-то поблизости живет или работает. И самое обидное — я ведь даже представления не имею, как она выглядит. Только голос на всю жизнь запомнила. Вот я хожу здесь, вглядываюсь в лица — а что толку? Надеюсь, что, может быть, Люся сама меня заметит и подойдет.