– Никак кошелек потеряли, ваше благородие? – спросил Василь.
– Гм… Можно считать и так.
В неловком молчании он вытащил из жилетного кармана швейцарский брегет. На внутренней крышке была дарственная надпись от Кутузова. Жаль, но другого выхода не было.
– Возьми вместо платы, – сказал Засядько хозяину. – Да принеси еще гуся вон тем, – он кивнул на любопытствующих крестьян, – а то они только выращивают их, а сами не едят.
– Слушаюсь, ваше сиятельство! – рявкнул хозяин, поспешно пряча часы в карман.
Засядько допил квас, поднялся. Раскрасневшийся Василь последовал за ним, украдкой погрозив пальцем хозяину. Тот в этот момент ставил перед изумленными мужиками блюдо с жареным гусем и чуть не уронил с испугу. Бог их поймет, этих господ. Гуляют!
– Как же теперь, Александр Дмитриевич? – спросил на дворе обеспокоенный помощник. – Нам еще ехать и ехать. А есть надобно каждый день.
– Доберемся, – ответил Засядько беспечно и, отыскав в кармане лист бумаги, погрузился в дебри дифференциальных уравнений.
Несмотря на глухое противодействие Васильева, труды Засядько привлекли общее внимание в Военной коллегии. Его руководство по составлению и употреблению ракет ходило в списках, как в свое время суворовская «Наука побеждать». Александр I, которому имя Засядько говорило много, во время очередного смотра войск произвел полковника в генерал-майорский чин.
Через год он был назначен дежурным генералом 2-й армии, что пришлось очень кстати, ибо можно было изучить на месте способы применения ракет в боевой обстановке и, главное, подготовить командный состав и нижние чины к предстоящему оснащению армии новым оружием.
Будучи по делам в Одессе, он как-то в глубокой задумчивости шел вдоль Приморского бульвара. День был утомительный, пришлось проделать массу работы, но все равно не мог позволить себе даже минуту отдыха.
Погода была по-настоящему весенней: небо полностью очистилось от туч, солнце было такое сияющее и радостное, что весь мир, казалось, улыбался ему в ответ.
На бульваре было много гуляющих. Чаще всего попадались бонны, сопровождающие пухлых румяных барчуков, встречались молоденькие девицы, которые обычно держались парами, гимназистки и выпускницы пансионов. К ним присматривались уланы из расквартированной неподалеку части, пытались заговаривать, залихватски подкручивая нафабренные усы и браво выпячивая грудь. Вышли на бульвар и почтенные отцы семейств, грелись под весенним солнцем в своей ленивой важности.
Засядько шел неторопливо. В редкие минуты отдыха он умел наслаждаться красотой природы в противовес бездельникам, которые большую часть своего времени проводят в праздности, никого и ничего не замечая.