Он разжал загнутые пальцы и поклонился в сторону плотного человека в партикулярном платье, который наблюдал за их спором.
– Николай Иванович в своем журнале «Сын Отечества» проповедовал священную войну против Наполеона и всего французского…
– И сейчас проповедую, – согласился Греч. – Я против всего, что не является русским.
За его спиной поднялся загорелый человек в форме морского офицера, вопросительно взглянул на Засядько:
– Может быть, мне лучше уйти, Александр Дмитриевич?
– Подождите, Отто Евстафьевич, – остановил его Засядько. – Я полагаю, что Николай Иванович разъяснит свои взгляды или извинится…
Греч всплеснул руками:
– Помилуйте, я вовсе не имел вас в виду, когда говорил об иностранцах! Господи, да всякий знает, что ваш руководитель Крузенштерн – первый русский мореплаватель, совершивший кругосветную экспедицию. Повторяю: русский. И вы, Коцебу, уже вошли в анналы морской истории как русский мореплаватель! Так что, пожалуйста, не принимайте на свой счет мои выпады… А если вам и показалось, что я задел вас, покорно прошу извинить. Всему виной мой несносный характер: вечно перегибаю палку!
Засядько подошел к окну, отдернул штору. Солнце выглянуло из-за туч, обласкало город золотыми лучами. Насупившиеся спорщики невольно залюбовались панорамой Санкт-Петербурга, этой Северной Пальмиры. Все поняли, на что хотел указать генерал. Город быстро строится, но строится опять же при участии французов и итальянцев. Монферран принялся за постройку величественного, роскошного Исаакиевского собора. Тома де Томон строил здание Биржи, Росси – новый Михайловский замок…
– Учиться не зазорно тому, чему стоит учиться, – нарушил молчание Засядько. – Только всегда ли учимся тому, чему надобно? Сейчас все говорят по-французски, лишь в деревнях еще слышен русский язык… а я застал время, когда говорили только на немецком!
Он видел посерьезневшие глаза. Время, о котором говорил, было не в какие-то отдаленные эпохи. Отцы и матери собравшихся и сейчас знают немецкий лучше родного. И лучше новомодного французского. Немецкий вошел в обиход еще при Петре, а при последующих правителях усилиями Бирона вытеснил с императорского двора, а затем и вовсе из столицы русскую речь. Как сейчас все говорят на французском, так все говорили на немецком…
– Ну, изгоним мы французскую речь, – сказал Засядько, – ну и что? Придет другая напасть. Третий язык Европы – британский. Мы еще на англицком не говорили.
– Англия далеко! – воскликнул Греч.
– Но товары ее на наших рынках, – напомнил Засядько. – Война началась из-за чего? Бонапарт пытался перекрыть пути доставки ее товаров по Европе. Континентальная блокада! Россия отказалась, Бонапарт и двинул войска…