– Я сам тут начал опускаться, но тебе… не дам.
Александр скосил глаза на красное одутловатое лицо. Полковник, по слухам в офицерской среде, был первым насчет попоек и гулящих женщин. Впрочем, возможно, это были слухи вчерашней давности.
– Как мне удастся избежать? – спросил он тихо. – Если это так уж неизбежно? И вся Россия тонет в этом. Разве что податься во франкмасоны!
Полковник отвернулся от окна, закрыв широкими плечами гнусную сцену, порождение тоски одних и бесправия других.
– Франкмасоны? Лучше держись от них подальше.
– Почему?
– Тайные, – буркнул полковник. – А в тайне держат всегда что-то мерзкое… Хоть о себе и рассказывают сказки как о поборниках справедливости, но посторонним свои секреты не открывают. Действительные цели не раскрывают.
– А их цели обязательно мерзкие?
– Сказать не берусь, но я не хочу, чтобы мою судьбу решали тайно. И на тайных сборищах. Да еще иностранцы!
– Почему иностранцы? – пробормотал Засядько. – Судьбы России решает государь император Павел…
– А!.. Он тоже масон, но только король прусский постарше его в чине по тайному обществу. Повелит – и наш государь хоть на задние лапки встанет, хоть по-собачьи взлает! Ведь у масонов обязательно слепое повиновение младшего старшему.
– Да, – пробормотал Засядько, – такое терпимо в армии, здесь нельзя без дисциплины, но премерзко в жизни светской.
Полковник похлопал его по плечу. На лице его странно переплетались удовлетворение и легкая зависть.
– И без масонов можно делать карьеру. У меня на столе лежит запрос из Санкт-Петербурга. Им требуются офицеры на боевую службу. У нас гарнизон невелик, потому мне предписано выделить всего троих. Но зато самых храбрых, стойких, беззаветно преданных вере, царю и Отечеству. Если я ослушаюсь, пошлю не тех… ну, всегда есть соблазн из этой дыры послать по протекции родственника или любимчика, с меня самого голову снимут!
– А… куда? – спросил Александр едва слышно.
– В Санкт-Петербург. – Полковник внезапно улыбнулся. – Но я не думаю, что воевать придется на улицах столицы. Однако где – это вопрос строжайшей государственной тайны! Не только я, но думаю, даже в высших кругах столицы еще не знают. Пока что знают только двое.
– Кто?
– Его императорское величество Павел Первый и… фельдмаршал Суворов!
Адъютант напрасно прислушивался, двойные двери были прикрыты плотно, а полковник говорил в глубине кабинета, нарочито понизив голос. Похоже, дело было серьезное, потому что разговор был долгий. Подпоручик совершил то, о чем долго будут говорить между собой офицеры, одни с восторгом, другие с завистью, но все-таки при желании можно усмотреть и нарушения.