– Перестань дурачиться, Джек! – вскричала она с гневом, который пришел на смену страху. – Я готова держать пари, что у вас в Англии эти идиотские шуточки считаются признаком хорошего тона. Вы всегда хорохоритесь перед сражением или поединком. Вот только для раненых это плохо кончается.
Он помолчал, прежде чем заговорить вновь, и за вызывающей веселостью его тона ей почудилась какая-то странная печаль.
– Мне не довелось участвовать в битвах, – сказал он. – Во время войны с Наполеоном я был еще слишком мал.
– Джек, будь же серьезным, – умоляюще произнесла она.
– Разве это поможет излечить рану или поставить заслон твоей инфекции? – осведомился он.
– Нет, не поможет, – призналась она. – Джек, я не хочу тебя обманывать. Меня тревожит твоя рана. В моем времени все было бы просто. Антибиотики плюс хороший уход и никаких проблем.
Усевшись напротив него, она положила руки на сосновую столешницу.
– Я знаю, ты сделаешь все, что в твоих силах, Клари. – Он накрыл ее пальцы ладонью здоровой руки. – Видишь, я тебе доверяю.
– Этого может оказаться недостаточно. Она старалась держать себя в руках. В ближайший час ей понадобится хладнокровие. Чувства могли только помешать. Она слишком хорошо знала, чем грозит подобная рана. Джек Мартин этого не заслуживал. Он должен быть крепким и сильным, чтобы работать в поле вместе с Мозесом и Люком. Он должен, как прежде, сидеть за обеденным столом красного дерева, чтобы ухаживать за ней и подливать ей в рюмку мадеры. И ему нужны две здоровые руки, чтобы обнять ее, когда придет час их любви – потому что этот час обязательно придет. Воспрепятствовать этому может только его смерть или ее возвращение в двадцатый век.
– Я понимаю твои опасения и разделяю их, – произнес Джек с нежной улыбкой, и Клари изумилась тому, как он читает ее мысли. – И безраздельно, без колебаний, вручаю себя в твои руки.
– Мне не приходилось самой зашивать рану, – вздохнула она, – но я много раз ассистировала доктору. Джек, хочу предупредить тебя еще вот о чем: кроме виски, у нас нет других анестезирующих средств, поэтому будет ужасно больно.
– Знаю. Я справлюсь с этим. Я терпел и не такую боль.
– Ну, тогда приступим.
На этой ферме одна Клари ясно сознавала реальную опасность, и никто, кроме нее, толком не представлял, как нужно бороться с инфекцией. Разумеется, о медицинском оборудовании и лекарствах двадцатого века приходилось только мечтать. Но она сделает все для спасения Джека, а потом будет молить Бога, чтобы он выздоровел. Она хотела подняться, но он задержал ее, крепко ухватив за руку, и голос его стал необыкновенно серьезным.