На глаза Беатриче навернулись слезы, и она начала безудержно рыдать.
– Может быть, все-таки вызвать врача? – спросила Мирват и убрала прядь волос с ее лица.
Но Беатриче отрицательно покачала головой. Уж кого она сейчас меньше всего хотела видеть, так это придворного лекаря. От одних воспоминаний о его кожаном саквояже с инструментарием, скорее напоминающим орудия пыток, чем хирургические инструменты, шел мороз по коже. А вдруг ему взбредет в голову опробовать их на ней и она не сможет оказать сопротивление? У нее опять все поплыло перед глазами.
– Это не может быть правдой! – вырвалось у нее. – Полное сумасшествие! Мирват, скажи мне, что ты зло подшутила надо мной и что на дворе 2001 год!
Мирват печально смотрела на Беатриче и качала головой.
– Мне действительно очень жаль, но…
– Нет! – Крик прозвучал на всю комнату. – Ты лжешь! Не может это быть правдой!
Беатриче сбросила одеяло и встала с кровати.
– Куда же ты?
– Я должна спросить кого-нибудь другого, все равно кого. Абсолютно неважно – во дворце или на улице. Кто-то должен сказать мне правду.
– Беатриче, не делай этого! – Мирват схватила ее за руку и с силой оттолкнула назад. – Если ты сейчас в таком состоянии обратишься к первому встречному, тот решит, что ты просто сумасшедшая. Тебя посадят в тюрьму или, в лучшем случае, прогонят. Так что не теряй головы и оставайся здесь.
Беатриче уставилась в пол. Внутренний голос подсказывал, что Мирват права. Если это заговор, то здесь, во дворце, все были заодно. Кроме того, в Бухаре и раньше людей с больной психикой заточали в темницу или подвергали мучительным пыткам. И она не станет исключением – это же Средневековье. Она присела на край кровати.
– Вот и хорошо, вот и правильно. – Мирват громко вздохнула. – Али аль-Хусейн уже сказал, что, судя по симптомам, это рецидив. Я все же надеюсь, что он заблуждается.
Однако Беатриче не обратила внимания на ее слова. Мирват не могла ее так обманывать. Они столько времени провели вместе, что Беатриче порой казалось, что она знает подругу целую вечность.
Но для Нуха II Мирват готова на все. Беатриче решила задать вопрос и посмотреть на реакцию Мирват: если та солжет, то не сможет смотреть ей прямо в глаза. Беатриче была в этом уверена. И решила попробовать.
– Посмотри на меня, Мирват. Умоляю, скажи мне правду. – Беатриче взяла подругу за руку. – Ради всего святого, какой сейчас год?
– Триста восемьдесят девятый, – спокойно ответила Мирват и взглянула ей в глаза так, что всякое сомнение в ее неискренности тотчас же растаяло.
– Значит, это правда, – пробормотала Беатриче. – Я оказалась в Средневековье. Но каким образом?