– Не давал, – сказал худой, – а все-таки его убили.
– Его не из-за игры убили, – сказал длинноволосый, – за мной на лекциях Томка сидит. Они с Олькой как заведутся, всю пару только их и слышу. Я стал уже плейер носить, чтобы только музыка играла, а не бабские секреты в ушах вязли.
– Томка сказала, что его не из-за карт убили? – удивился русый. – Фигня какая-то получается.
– Ты подожди, – огрызнулся длинноволосый, – не дослушаешь сначала.
– Ну, давай, – все смотрели на парня.
– Я как раз музон выключил, а Томка трещать стала. Мол, Денис новую подружку завел, наконец-то. И никого-нибудь, а Веру Дольских с третьего курса.
– Гонишь! – не поверил черный пиджак, а остальные согласно загудели.
– Я тоже так подумал, – сказал длинноволосый, слегка подергав сережку в ухе, – это Томка так говорила. Томка эту Веру хорошо знает, они в одной школе учились и в одном доме живут.
– А папа у Веры кто, знаешь? – встрял худой.
– Дольских Вениамин Михайлович, – отмахнулся длинноволосый, – президент банка „Европа-Волга“.
– Правильно, – не сдавался худой, – так зачем ей твой Денис сдался?
– Дайте же сказать, – взвился худой, – Олька ей почти также и сказала, а Томка, дура, только хихикала. Денис сам хвастался Вере, что наследство получил, и даже кое-что из побрякушек показывал, Вера как их увидела, сразу сменила гнев на милость и решила с Денисом встречаться.
– Не слабо! – выдохнул русый. – И что?
– Вот они и начали встречаться.
– Постой, – опять вмешался худой, – я ведь слышал, что у Селюни кто-то был.
– Ага, – поддержал русый, – не то певичка, не то балерина.
– Сами вы балерины, – отмахнулся длинноволосый, – она у него музыкантша была, в консерватории училась. Я ее видел однажды. Селюня меня, правда, не заметил.
– Музыкантшу, значит, в отставку, а сам к Вере, – заржал черный пиджак, – она хоть хорошенькая, эта музыкантша?
– Что ты! – затряс длинноволосый головой, – ни рожи, ни кожи, а одета как! Мама родная! Как будто из фильмов про войну. Ее только милостыню выпускать просить. Он так и называл ее – „моя бедняжка“.
– Понятно, почему никто его с ней не видел.
– С таким пугалом?! – худой подергал себя за мочку уха, – Денис всегда хотел, чтобы у него все было первосортное. Поэтому, собственно, он к Вере и стал клеиться.
– А свою „бедняжку“ бросил, – проговорил длинноволосый, – это Томка раззвонила. Денис мялся, жался, но все же сознался Вере, что до нее встречался с девушкой. Ее, мол, ему было жаль. А он по доброте душевной вынужден был оказывать ей знаки внимания. Но как только он разглядел всю красоту Веры, то сразу о своей „бедняжке“ забыл. Вера смилостивилась, и Селюня стал ее ухажером.