- Господи, и зачем она так одевается? - с притворным участием пробормотала мымра. - Неужто до сих пор считает себя молоденькой?
- Она молода душой, - вздохнул я. - Самонадеянность свойственна только юным.
Берта и впрямь являла убойное зрелище. В мини-юбке, с мощными ляжками и выпирающей грудью, с растрепанными волосами и физиономией, усыпанной мохнатыми бородавками, она выглядела персонажем из юмористического журнала.
Окно над лавкой осветилось, затем открылось и взъерошенный человек всем корпусом высунулся наружу. Еще чуть-чуть, и он бы кувыркнулся через подоконник. Его физиономия напоминала металлический барометр анероид, и, похоже, этот барометр всегда показывал "дождь". Минуту спустя, когда по моему приказанию он отпер маленькую дверь, примыкавшую к парадному входу, первое поверхностное впечатление совершенно оправдалось. Ходячее несчастье! Жестокая насмешка природы! Мелкий грызун, переодетый ювелиром с окраины Парижа. Представьте лысого седенького человечка, с больными легкими и здоровенными гроссбухами, над которыми он корпит вечерами. В сорок лет он выглядел стариком! Кандидатом в морг! Левый глаз, вылезший из орбиты по причине постоянного пользования лупой, казался искусственным, к тому же весьма неудачной имитацией. Сквозь бледную кожу, как на мраморе с прожилками, просвечивали темные вены. Ей-богу, этот человек никогда не был ребенком. Он сразу родился таким!
- Да, месье? Вы меня? Что вам нужно? По какому поводу? Случилось несчастье? Я что-нибудь сделал? - лепетал бедняга, словно умирающий на смертном одре.
Из чисто гуманных соображений я прервал его агонию:
- Полиция!
У человечка подкосились ноги. Точнее, одна нога, на другой он балансировал. Часовой мастер стал часами с маятником. Он побелел, как циферблат, маленькие глазки показывали двадцать минут девятого.
- Значит, поймали? - протекал он.
- Кого?
- Ну... то есть... моего сына, Шарля?
Ювелир чихнул.
- Зайдем в дом, - предложил я, - вы простудитесь.
Мягко, но властно я втолкнул эту небритую тень в длинный узкий коридор. Желтые стены были увешаны полками, на которых плотно стояли горшки с цветами. Передвигаться по душному парнику можно было только боком. Мы пробрались в гостиную, не более веселенькую, чем общественный туалет.
- Почему вы спросили, не пойман ли мальчишка? - спросил я, усаживаясь.
- Но как же... учитывая обстоятельства, я подумал...
Наверное, я должен был испытывать сочувствие к убитому горем отцу, но на самом деле он меня раздражал. Его душераздирающий вид. Некоторые страдальцы сильно смахивают на тараканов. Их хочется раздавить.