Постепенно она успокоилась и лишь тихо всхлипывала, прижавшись к его широкой груди, а он, лаская ее волосы, чуть отстраненно подумал, что все это, наверное, просто спектакль, и Ленка опять, в который уж раз, аккуратно сыграв на его нервах, добилась своего. За эти шесть лет она великолепно его изучила, совершенно точно знала, за какую ниточку нужно тянуть – и тянула, когда считала нужным. Но ему было плевать на это, поскольку в отпуск он все равно собирался, да и Штерн обещал. Саша дал себе клятвенное обещание непременно поговорить с шефом. Прямо с утра.
Бурый мрачно колотил пальцами по столу, бездарно пытаясь попасть в ритм. Толстые пальцы слушались плохо, в ритм попадать не желали, поэтому вместо аккуратной дроби получалось черт знает что. Это еще больше раздражало полковника, и без того находившегося не в лучшем расположении духа. Как обычно, впрочем.
Перед начальственным столом навытяжку стояли двое. Один – собственно сам оперуполномоченный отдела уголовного розыска, старший лейтенант Михаил Угрюмов, являвшийся причиной поганого настроения полковника, другой – начальник вышеуказанного старлея, капитан Одинцов.
Сесть он этим двоим не предложил, а сами они не рискнули – тем более видя, что полковник находится в состоянии легкого озверения. Так и стояли молча – после уставного «товарищ полковник, такой-то и такой-то по вашему приказанию прибыли» – и ели глазами начальство.
– Итак, Угрюмов, что ты мне хочешь сказать?
– Насчет чего, товарищ полковник?
– Ты мне дурочку тут не валяй! – рыкнул, брызжа слюной, Бурый. – Я тебе сказал этим делом не заниматься?
– Так точно, – вздохнул Мишка.
– Я тебе сказал, что уволю?
Михаил дипломатично промолчал.
Приказ начальника, прямой и не допускающий двоякого толкования, он, конечно, нарушил целиком и полностью. За последние несколько дней он развернул достаточно бурную деятельность, подключив к своему неофициальному расследованию чуть не с десяток людей – правда, никому не раскрывая карты до конца. Аналитики перетряхивали базы данных, информационный центр копался в своих картотеках, а оперативники напрягали агентуру – и все крупинки информации постепенно стекались к Михаилу. Конечно, долго это не могло продолжаться – рано или поздно Бурый пронюхал бы, что неугомонный опер продолжает копаться в этом деле. Вот и пронюхал.
– Значит, ты считаешь, что начальник тебе не указ. Стало быть, го-спо-дин… – он произнес это слово особо, как ему казалось, издевательским тоном, – опер соизволит на приказы плевать, так, мать твою? Ну-ну…