Песок был сухим и текучим. Предрассветный дождь смочил лишь его поверхность, покрыл тонкой влажной корочкой, но глубже не проник. Ноги вязли, скользили, пытаясь найти точку опоры. С каждым шагом я чувствовал, как наливаются свинцом и ноют натруженные накануне мышцы.
Достигнув спасительного вереска, связавшего песок своими корнями, я мог передохнуть и оглядеться.
Вчерашний день лежал по ту сторону спокойной просторной реки, широко разлившейся перед своим впадением в море. Прилив, как я мог видеть, был в полной силе. Он подпирал коричневый от настоя болот и тундр поток, поднявшийся в низких песчаных берегах, скрывший косы и отмели. Здесь, в трех-четырех километрах от устья, Варзуга ничем не походила на стремительную в своем среднем течении горную реку, плясавшую в брызгах кипящей пены среди камней ревущих порогов, зажатых в узкие коридоры красно-зеленых скал.
Между мною и берегом реки лежал песок, на котором отпечаталась неровная ниточка моих следов, тянувшаяся к примкнутой у берега лодке. Настоящая красная пустыня начиналась на противоположном, правом берегу реки, за серыми домиками Кузомени. Село стояло на песке и среди песка. Песок засыпал дома по окна, по крыши, языками заползал в сени, погребал деревянные тротуары, протянувшиеся вдоль улицы, обрушивался с высокого берега в реку. Тонкой полоской синел на горизонте лес; на севере поднимались высокие дюны, кое-где прихваченные молоденькими сосновыми посадками, а все пространство, которое мог охватить взгляд, было занято красным мелким песком, приходившим в движение от каждого порыва ветра.
Странную картину являли глазу человека такие пространства красных, белых, желтых и ржавых песков! Они начинались у ленной кромки синего моря, наступая от него на зеленую сочную тундру, испещренную синими зрачками маленьких блюдец-озер. На этих озерцах гнездятся утки с выводками, кружатся над ними чайки, а вокруг насколько хватает взгляд расстилаются одуряюще пахнущие заросли багульника. И только вдали, на горизонте, можно заметить ступенями поднимающиеся террасы сухих тундр с их ягодниками, мелким кустарником, карликовыми зарослями полярной березы и ивы… Вот так, между морем и тундрой, лежат эти песчаные пустыни. В их глубоких, тянущихся вдоль берега карьерах обнажается естественная летопись здешних мест. У самого подножия обрывов видны галечники; выше, в слоистых песках, залегают черные прослойки древних почв, скрытые поздними наносами. В этих черных слоях я находил угли древних очагов, обложенных камнями, - все или почти все, что осталось от поселений людей, живших здесь два, три, а то и больше тысячелетий назад.