— Нет, ваше превосходительство, мы только что пришли. Священнослужитель говорил со всем требуемым почтением, но судье не понравилось выражение лица его спутника, здоровенного, широкоплечего монаха с настороженным взглядом.
— Мне бы хотелось просто похвалить его за умение владеть саблей, — пояснил судья небрежным тоном.
Возвращаясь в свои покои, он размышлял, что актер должен был присоединиться к своим товарищам в артистической уборной, где Тао Ган, несомненно, понаблюдает за ним.
Он сразу же прошел в спальню. Три его жены играли в домино. Они встали, чтобы его поприветствовать. С радостной улыбкой первая жена сказала:
— Вы пришли как раз вовремя, чтобы до ужина сыграть с нами партию.
Домино было любимой игрой судьи. С сожалением посмотрев на костяшки из слоновой кости, он отказался:
— Мне очень жаль, но я не смогу поужинать с вами. Мне придется присутствовать на банкете, который устраивает отец настоятель. В нем примет участие старый наставник императора, и я никак не могу отказаться.
— Великое Небо! — воскликнула первая жена. — Мне же придется наносить визит его супруге.
— Нет, он вдовец. Но надо, чтобы я посетил его перед банкетом. Приготовь мне мой официальный костюм. Он энергично высморкался.
— Как я довольна, что мне не потребуется менять платье, — с облегчением вздохнула первая жена. — Но поистине жаль, что вы не сможете остаться здесь. У вас сильнейшая простуда, глаза слезятся.
Пока она развязывала баулы и готовила платье начальника уезда из зеленой парчи, третья жена заметила:
— Я пойду сделаю вам пластырь из апельсиновых корочек. Если вы будете носить его на голове, уже завтра вам полегчает.
— Ну как я могу появиться на банкете с обвязанной головой? Я же буду глупо выглядеть!
— Никто ничего не заметит, если вы натянете пониже свой головной убор, — возразила всегда мыслящая практически первая жена.
Судья пробормотал какие-то возражения, но третья жена уже взяла горсть сушеных апельсиновых корок из аптечного сундучка и бросила в кипящий горшок. После того, как они достаточно набухли, вторая жена завернула их в кусок ткани, и две женщины плотно обмотали ему пластырь вокруг головы. Первая жена тщательно натянула сверху бархатную шапочку и заметила:
— Теперь никто ничего не заметит!
Судья поблагодарил их и обещал вернуться сразу же после банкета. У порога он обернулся и сказал служанкам, чтобы они закрыли дверь на щеколду.
— И никоим образом, — добавил он, — не открывайте, пока не удостоверитесь, с кем имеете дело. В монастыре находятся самые разные люди.
Он прошел в прихожую, где его дожидался Тао Ган. Приказав служанкам отнести чай их хозяйкам, он усадил помощника рядом с собой и сказал, понизив голос: