Царапанье прекратилось, пол содрогнулся: зверь разлегся перед шкафом.
Положение судьи было плачевным. Вероятно, барышня Нгеуян не замедлит появиться, но до тех пор он был во власти опасного чудовища и решительно не представлял, как работает мозг зверя. Будет ли он пробовать выломать дверцу шкафа? Она казалась прочной, но если медведь всем своим туловищем на нее навалится, она может и развалиться.
В шкафу было тесно. Напрасно судья пытался пригнуться, верхние доски больно давили на затылок. И становилось душно.
Осторожно он приоткрыл одну из створок. В шкаф проник воздух, но мощный удар лапой и злобное рычание вынудили судью поспешно захлопнуть дверцу.
Вскоре он снова начал задыхаться, по его телу потек пот. Что делать? Если он снова откроет шкаф, медведь может просунуть к нему лапу…
Но вот кто-то вошел в комнату, низкий хрипловатый голос произнес:
— Ты опять ловишь мышей? Немедленно иди в свой угол-Судья услышал, что зверь уходит от шкафа. Он приоткрыл дверцу и жадно вдохнул воздух. Барышня Нгеуян зажгла свечу, взяла из ящика туалетного столика горсть засахаренных фруктов и бросила медведю.
— Хорошо поймал, — сказала она. Медведь ответил довольным урчанием.
Судья вздохнул. Его достоинство жестоко пострадает, когда он выберется из укрытия, но лучше обойтись раненым самолюбием, чем быть растерзанным страшным зверем. Только он собрался обнаружить свое присутствие, как к своему смущению увидел, что барышня Нгеуян снимает платье. Лучше было дождаться, пока она наденет ночную рубашку. Он уже собирался прикрыть дверцу шкафа, но остановился: худые обнаженные руки актрисы были скорее мужскими, местами их покрывали темные волосы. На левой был виден длинный красный рубец.
Когда упавшее платье обнажило юношескую грудь, судья кашлянул, прочищая горло, и сказал:
— Я ваш уездный начальник. Мое присутствие здесь объясняется недоразумением.
Увидев, что медведь вновь приближается, он торопливо добавил:
— Послушайте, отзовите этого зверя!
Мнимая Нгеуян ошеломленно взирала на неожиданного гостя.
— Можете выбраться из шкафа. Он вас не тронет, — сухо произнесла она.
Судья приблизился к креслу у стола, не спуская глаз с огромного животного.
— Ну, садитесь же! — нетерпеливо воскликнул его хозяин, — Я же говорю, что вам нечего бояться.
— Возможно, но я предпочел бы, чтобы вы его привязали. Сняв парик, юноша прикрепил толстую цепь к ошейнику медведя, а другой ее конец пропустил через кольцо, вделанное в оконную раму. Щелчок висячего замка показался судье самым гармоничным звуком, который он когда-либо слышал. С облегчением опустился он в бамбуковое кресло.