* * *
Хажибей три раза поцеловал ковёр между ладонями, но не был замечен. Он поцеловал ковёр ещё три раза и ещё три. После этого попробовал, не вставая с колен, осторожно поднять голову.
В шатре горел небольшой костёр. Синий дымок уходил в круглое отверстие на потолке. Внизу раскалённые угли испускали жаркий кроваво-красный свет. Красные искры вспыхивали в глазах Всемогущего, сидевшего перед огнём, щель его приоткрытого рта казалась чёрным провалом.
Хажибею сделалось страшно. Он пятясь отполз в тёмный угол, поближе к входу и сел на пятки, стараясь унять дрожь.
Всемогущий и тут не обратил на Хажибея внимания.
– Плохо, плохо, – шептал он, не раздвигая губ. – Всё рассчитал, всё предвидел. Но от случайности кто убережётся? – В ярости Всемогущий сжал усыпанную камнями костяную рукоятку кинжала, висевшего на боку, – подарок князя Тверского, недавно побывавшего в Орде. Кость треснула. Синие камни запрыгали по ковру. – Плохо, плохо.
Одиннадцать лет, с той самой поры, как Едигей захватил власть и стал повелевать Ордой, он знал, что поход на Москву неизбежен. Полмира подчинил он себе. Полмира трепетало при одном его имени. Французские короли слали подарки, византийские императоры предлагали в жёны принцесс. Одна Москва выказывала непокорство.
«Белые камни московской крепости, называемой Кремлём, ордынские воины превратят в пыль, которую разнесут по свету копыта их лошадей», – так он сказал новому хану Султан-Булату, которым сменил неугодившего Шадибека. Два раза Всемогущий не говорил.
Жаль, что Москва стала не той, какой была при Батые. Окрепла после победы на Куликовом поле, в такую вошла мощь, что другие города взяла под свою руку. Если бы ожил Батый, то с теперешней Москвой и он одной бы силой не справился, и он бы пустился на хитрости.
Московские летописцы называли Едигея «могущественным, злохитростным и лукавым». Мнение летописцев ордынский владыка знал. Оно ему нравилось. И поход на Москву он начал не как-нибудь, а со злых хитростей.
Первая хитрость заключалась в том, что он двинул Орду в необычное время. Орда никогда не поднималась зимой. Временем её набегов была весна. «Зеленеет луг в степи – жди ордынцев у Оки» – такую поговорку придумали на Руси. Правильно придумали. Зимой Орда сидела на месте, зимой в степи для коней не было корма.
Зимой Орду Русь не ждала. Потому-то поход против Москвы Едигей начал в конце ноября.
На русских заставах людей содержалось мало. Вооружены они были плохо: ни пищалей, ни самострелов не имели, одни только луки. Могли они удержать вооружённые полчища? Ордынцы всех уложили на месте. Пленных не брать, в живых не оставлять никого. Всемогущий повелел идти в тайности, не выдавая себя.