– Мне трудно в это поверить.
– Вы еще не слышали самое интересное. Мы действовали по одной схеме. Она нанималась в гувернантки или камеристки. Затем ночью впускала меня в дом, где я вскрывал сейфы. И всегда оставлял фартинг. Так, ради шутки.
– «Ограбления медного фартинга». – Родерик остановился и пристально посмотрел на Зика. – Значит, я правильно запомнил.
Ньюберри усмехнулся, словно гордясь своими подвигами. Затем улыбка угасла.
– Во время последнего дела, самого крупного из всех, мы обчистили графа Ноттингема. Как раз в тот момент, когда я открыл сейф, чтобы положить туда фартинг, ворвался сопляк лакей и захлопнул дверцу, защемив мне руку. Пег схватила мешок с драгоценностями и сбежала, оставив меня гнить в Ньюгейтской тюрьме. Какая преданность, не так ли, Пег?
Лорена ничего не ответила, Она сидела, выдергивая нитки из своего халата, с таким видом, как будто во всем мире не существовало более важного занятия.
– Из-за нее, – продолжал Ньюберри, – меня отправили с одной из первых партий каторжников в Ботани-Бей. Если вам, благородным людям, это неизвестно, то это в Австралии, на другом конце света. Я провел тридцать лет в этой вонючей дыре, прежде чем меня выпустили.
«Этот невероятный рассказ подтверждается его смуглой кожей и странным акцентом», – подумала Кэтрин.
– Если она изменила имя, то как вы нашли ее?
– Она все время твердила, что станет настоящей леди. Но я знал, что Лорена не посмеет показаться в лондонском обществе из страха, что кто-нибудь узнает ее. Я сообразил, что она найдет себе богатого дурака где-нибудь в провинции и не устоит перед соблазном объявить об этом в лондонских газетах. Но все же у меня ушел почти год на розыски хитрой сучки.
– Вы еще ограбили и леди Боуфорт, – заметила Кэтрин. – Неудивительно, что Лорена упала в обморок, когда прочитала в письме ее милости о медном фартинге.
– Ну, вам никогда не доказать мою вину, – с лукавой усмешкой сказал Ньюберри.
– Ты сделал это, – прохрипела Лорена. – Ты хотел, чтобы я знала, что ты скрываешься поблизости. Неужели тебе мало того, что ты мучил бедного Фредди?
Все взоры обратились к ней. В ее глазах было отчаяние, она судорожно сжимала в кулаке ткань халата.
– После того как ты выжал все из моего Фредди, ты обещал уехать и никогда не возвращаться.
Ньюберри шагнул к ней:
– Ах, Пег! Как ты могла подумать, что такая малость оплатит твой долг передо мной?! Все эти годы, когда я надрывался от непосильной работы, ты жила в роскошном доме, изображая благородную даму.
– Тебе следовало умереть, – прошептала она. – Умереть на твоем Богом забытом острове вместе с другими каторжниками.